Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Камерон вернулся с детским автомобильным креслом. Как только Эшли заметила брата, она перестала кричать и потянулась к нему, чуть было не выскользнув из рук Шона. Он прижал к себе ее извивающееся тельце, чтобы девочка не упала, а потом быстро передал Камерону.
— Похоже, я не понравился ей.
— Да нет, просто она капризничает. Наверное, устала и есть хочет, да, крошка? — Камерон похлопал сестричку по ноге. — Пойду покормлю ее.
— Ням–ням! Хочу ням–ням! — весело защебетала Эшли, едва брат опустил ее на пол и повел в кухню. В одно мгновение она превратилась из тасманийского дьявола в ангелочка. И как Эшли умудрялась меняться так быстро?
Минуту спустя в парадную дверь словно ураган ворвалась Чарли.
— Дядя Шон!
Он подхватил ее и сжал в объятиях. Ее худые руки и ноги были на удивление сильными, и что–то — кожа или волосы — источали запах жевательной резинки. Теперь Шон стал самим собой — с племянницей, которой действительно нравился.
— Привет, кнопка! Ну, как дела?
— Умираю с голода, — сказала она, шлепая себя по животу и ерзая в его объятиях. — А где мама?
Он осторожно опустил Чарли на пол и положил руки ей на плечи.
— Я побуду с вами, пока мама не вернется.
Девочка скептически взглянула на него, сузив глаза и накручивая кончик «конского хвостика» на палец.
— Правда?
— Да. А что, есть проблемы?
— Не знаю, не знаю. — Чарли радостно взвизгнула, когда Шон бросился за ней в кухню.
Малышка уже сидела там, радостно заталкивая в рот кусок банана. Чарли тоже взяла банан.
— А знаешь, что обезьяны чистят бананы вот так, снизу вверх? — Чарли показала, как они это делают.
— Так ты и сама станешь обезьянкой.
— Хотела бы я стать обезьянкой, — ответила Чарли.
— Ты и так похожа на нее, — сказал Камерон.
Чарли показала ему язык.
— Зьяна, — повторила Эшли с набитым ртом.
— А почему ты хочешь стать обезьянкой? — поинтересовался Шон.
— Тогда мне не пришлось бы ходить в эту дурацкую тупую школу.
— Тупую, — повторила Эшли.
Шон взглянул на Камерона.
— Ей можно говорить такие слова?
— Наверное, нет.
Шон повернулся к Чарли.
— Не говори больше «тупую».
— Ладно. — Чарли откусила кусок банана.
— Тупую, — снова повторила Эшли.
— Я сейчас вернусь. — Шон вышел из кухни и направился к телефону, висевшему в холле. Сняв трубку, он посмотрел на нее. Что, в конце концов, происходит? Все это становится странным. Интересно, сколько он должен ждать до того, как начать беспокоиться всерьез?
