На тахте стояла колыбелька Джульетты.
– Вы с малышкой будете здесь обитать, а я в спальне, там у меня одновременно и кабинет: книги, ноутбук. – Маргарита Святославовна осторожно положила Джульетту в колыбельку.
Кроха всплеснула во сне ручками, сжала кулачки и вновь ровно задышала.
Варя прикрыла малышку пеленкой.
Обвела комнату взглядом – наверное, сейчас нужно поблагодарить хозяйку? Но что сказать? «Ой, спасибо вам огромное, за приют, за доброту, мы всего на недельку»? А вдруг дама поднимет брови и скажет: «Да уж надеюсь, что не дольше».
Варя отгрызла заусеницу у ногтя и спросила:
– Вам нравятся ковры?
– Моя мама была востоковедом, много ездила по Средней Азии, была в Иране. Раньше, лет сорок назад, мне казалось: столько темных ковров – это не современно. А теперь все это – память о маме, о юности. Иной раз подумаю: после моей смерти это старье окажется на помойке – и сердце щемит. Ладно, не будем о грустном! Детка, какие вещи тебе понадобятся? Ночная сорочка, зубная щетка, шлепанцы?
– Зубная щетка у меня есть, в рюкзаке. Там еще курточка. И… ну и все, – пролепетала Варя. – Ночнушку я сейчас сбегаю куплю, пока Джулька спит.
– Завтра купишь. Сейчас я тебе дам футболку, халат, шлепанцы, расческу. У меня этого добра куча, из отпуска и загранкомандировок – во многих пятизвездочных отелях халаты и махровые тапочки постояльцам дарят на память. Пойдем покажу тебе ванную, туалет. Мойся, отдыхай. Лосьоны, шампуни, кремы – все бери, не стесняйся. Этой ерунды в ванной целая корзина: столько дарят, что не успеваю использовать. Потом приходи на кухню пить чай.
Варя вернулась в комнату, села на тахту, потрепала влажные волосы.
Джулька едва слышно дышала во сне.
Где-то в глубине квартиры Маргарита Святославовна говорила по телефону.
На балконе громыхнуло, грубый порыв ветра вывернул тополь за окном, небо потемнело, вдали сверкнула молния.
Варя вскочила и плотно прикрыла створки.
Вдалеке послышался раскат грома. По стеклам ударили тяжелые капли. В комнате потемнело. Мрачно нависал угол, увешанный седыми коврами, плющ тянул плети прямо к Варе.
Варя залезла с ногами на тахту, раскрыла рюкзак и вытащила простодушный штапельный коврик, расшитый осколками зеркала, – все, что осталось от прошлой жизни, безоблачной и беззаботной.
Девушка долго смотрела на свои отражения, потом комочком легла рядом с колыбелькой Джульетты и закрыла глаза. Слеза скатилась по щеке на прядь ромашковых волос и больно кольнула сердце: маленькое, смешное, беззащитное, словно только что вылупившийся птенец.
