— Вообще-то да. Но и многое другое может восхищать. Так или иначе, но, на мой взгляд, не слишком это уютно — жить с человеком, лишенным многого, что свойственно нормальным людям.
Проглатываю комок горечи.
— В этом и вся моя беда, — говорю я несчастным голосом. — Понимаешь, я, хоть и сознаю, что и сама не из лентяев, всегда чувствую себя рядом с Себастьяном недостаточно упорной, организованной, даже современной…
Даррен издает возглас удивления.
— В каком это смысле?
— Я не об одежде, не о стиле и не о предпочтениях в музыке. Хотя это касается всего, даже костюмов. Видишь ли, сам Себастьян и все его окружение живут в таком бешеном ритме, что я рядом с ними ощущаю себя черепахой. Они успевают все: каждый день тренироваться в спортзале, регулярно посещать стилистов, модные выставки и вернисажи. Работают по десять часов в сутки, но вечером непременно едут в рестораны и умудряются блистать и там. Может, чтобы быть таким, необходимо родиться американцем? — спрашиваю я.
Даррен усмехается.
— Может. Только хватает ли у этих, как ты говоришь, очень современных людей времени на то, без чего тоже нельзя? На самые простые, но очень приятные вещи?
Смотрю на него, ожидая продолжения.
— На задушевные беседы? — произносит Даррен. — Любовь, в конце концов?
Чувствую, как мне на плечи ложится уже привычный груз.
— Быть может, на любовь они смотрят как-то по-своему…
— Это как же? — опять с усмешкой спрашивает Даррен.
— Им вполне достаточно того, что у них формально есть партнер или партнерша, того, что они живут с ними под одной крышей, появляются в обществе, заводят общих детей…
— И кто же этих детей воспитывает? — с иронией спрашивает Даррен.
— Воспитатели, учителя, няни, — отвечаю я совсем погрустневшим голосом. — Или женщины, которые смиряются с судьбой и отказываются от карьеры…
— А вместе с ней и от независимости, и от собственного лица, и от осознания того, что они приносят пользу обществу, — договаривает Даррен таким голосом, будто понял меня гораздо лучше, чем я могу себе представить. Он внезапно поворачивается и смотрит на меня пристальным серьезным взглядом. — Может, именно к этому клонит твой Себастьян? Не входит ли в его планы сделать тебя своей невольницей?
Я больше не могу сдерживаться. Слезы, которые я так долго носила в себе, вдруг наполняют мои глаза и тихо катятся по щекам.
— Джой! — с испугом, тревогой и нежностью восклицает Даррен, замечая, что я плачу. — Ну что ты, подружка! Черт знает что такое! — Он резко сворачивает к обочине, останавливает машину, обнимает меня и шепчет мне в волосы: — Ну-ну… Ты ведь еще не вышла за него. Значит, все не так страшно. — Он прикасается к бриллианту на моем кольце и тут же убирает руку. — Когда вы планируете… пожениться?
