— Одно дело командовать подчиненными, которые работают ради общей цели — заработков. И совсем другое — решать чью-то судьбу.
— Я для него не кто-то, а невеста, будущая жена! — кричу я.
Мелани ничуть не обижается. Спокойно дожидается, когда исчезнут из виду проходящие мимо подростки, и отвечает:
— Да, ты его невеста, но еще и яркая личность. — На ее лице отражается сострадание. — Если бы ты была ни рыба ни мясо, тогда бы в самый раз…
Резко поворачиваюсь к ней и складываю руки перед грудью движением мольбы.
— Мел, если мы не отложим эту беседу до лучших времен, тогда я, честное слово…
Мелани опять обнимает меня.
— Все, все, все, — шепчет она, будто утихомиривая расплакавшегося ребенка. — Больше ни слова. Ни единого слова. Но ты все же… подумай.
Я думаю. Точнее, пытаюсь думать весь сегодняшний вечер, но перед глазами так и кружат воспоминания о наших с Себастьяном волшебных свиданиях, о прошлогодней романтической поездке в Италию, о трогательных встречах и расставаниях в аэропорту и о том дне, когда он, как никогда волнуясь, преподнес мне кольцо. Все заканчивается плачем в подушку и твердым решением поразмыслить обо всем позже. Время у меня еще есть.
Встаю с кровати и только собираюсь сварить себе кофе и усесться перед телевизором, как раздается телефонный звонок. Мгновение раздумываю, стоит ли отвечать (болтать со знакомыми, чьи родственники переживают любовную драму и хотели бы записаться ко мне на консультацию, у меня нет ни сил, ни желания), и поднимаю трубку.
— Алло?
— Здравствуй, солнышко.
Вздыхаю с облегчением. Нет, это не Себастьян, но и не кто-нибудь посторонний.
— Привет, мама.
— Как поживаешь?
— Хорошо, — говорю я, тяжело опускаясь на диван и перекидывая ногу через подлокотник. Как вы?
— Прекрасно.
У мамы вечно все прекрасно. В моей голове звучат слова Бобби — «неуверенность, трусоватость и даже недалекость», но сейчас, когда из трубки раздается тихий мамин вздох, они кажутся мне особенно низкими, даже преступными, и я спешу заглушить их.
— Как себя чувствуешь?
— Мм… Не то чтобы очень, — жалобно произносит мама.
Это еще одна ее особенность. Сколько себя помню, ей всегда слегка нездоровилось. В мыслях мелькает давнее крамольное предположение: с ней полный порядок, но она хочет, чтобы ее постоянно жалели. Впрочем, это же неспроста, говорю я себе. Может, надо уделять ей больше внимания? Что за дурацкий день? Тягостная тоска, визит к Бобби, сомнение в маминой беспредельной доброте…
