Споры разгорались по самым разным причинам, но некоторые «детали» имели ключевое значение. Продюсер Бакнер вспоминает, что, когда по настоянию Дэвиса в диалог ввели фразу о том, что Советский Союз не открывал военных действий против Финляндии в 1939 году, а лишь принял ответные меры, члены съемочной группы обсуждали это не один день. Дэвис заявил, что располагает для такого заявления «неопровержимыми фактами», его оппоненты аргументированно возражали. Но бывший посол стоял на своем: Дэвису вообще, очень нравилось производить впечатление на работников студии, напуская на себя таинственность, как только речь заходила о реальных событиях, которые необходимо было показать на экране.
Крайне интересна, однако, другая «деталь». Она касается концепции авторов фильма в отношении осуществлявшихся Сталиным репрессий. По мере работы сам Дэвис колебался, не смея с полным основанием представить Бухарина и других заговорщиками, а не жертвами. И все же, когда выбор сделать пришлось, Дэвис высказался за то, чтобы в картине вина тех, кто проходил по процессам 1937–1938 годов, была очевидна. Это решение вызвало протест продюсера Бакнера, он заявил братьям Уорнер, что совершается «грандиозная историческая ошибка». В этой связи было созвано экстренное «производственное совещание», где вопрос стал ребром. Из воспоминаний продюсера картины Роберта Бакнера, написанных и 1978 году: «Я не верил, что обвинения против жертв так называемой чистки были обоснованными, как сомневалось в этом и большинство иностранных корреспондентов, побывавших в Москве… Я убежден, что все это устроил Сталин…» А вот его же резкая (во многом спорная) характеристика самого Дэвиса: «Это был надутый, самодовольный невежда с большими политическими амбициями, которые не отвечали его способностям… Теперь, конечно, всем понятно, что он оказался под абсолютным влиянием Сталина…»
Итак, необходимо было решать. Но вместо ответа Дэвис, спросив, сколько средств уже израсходовано на постановку фильма, вынул свою чековую книжку и предложил тут же миллион долларов, чтобы выкупить готовую картину у студни. Все знали, что такую сумму Дэвис, чело век весьма состоятельный, вполне может выложить, и его чисто покорный ход произвел впечатление. Поколебавшись, братья Уорнер согласились с точкой зрения Дэвиса, согласно которой проходившие по политическим процессам подозреваемые лица становились (волею одного человека точно как в жизни) предателями и троцкистами. Именно такими их показывали миллионам американцев. Бакнер здесь же отказался продолжать работу, однако на это решение хозяева (Уорнеры) наложили вето: они располагали возможностями заставить своих сотрудников соблюдать условия договора.
