Он подошел к окну и показал на небо.
— Дождь перестал, смотри.
— Ты просто упрямый ребенок, вот ты кто, — жаловалась Куми. — Наказать бы тебя, как ребенка. Оставить без обеда за непослушание, а?
— С твоей стряпней это не наказание, а подарок, — подумал он.
— Нет, ты слышал, Джал?! Чем он старше становится, тем бессовестнее!
Нариман понял, что произнес это вслух.
— Должен признаться, Джал, твоя сестра меня пугает. Она читает мои мысли.
Но слуховой аппарат опять подвел его пасынка, усилив громкий голос Куми, который перекрыл отчимово бормотание, и Джал услышал лишь неясный гул. Подстроив аппарат, Джал вернулся к тому последнему, что дошло до его слуха.
— Я согласен, папа, есть множество источников удовольствия. Наш разум содержит в себе столько миров, что радости от них хватит на целую вечность. Плюс у тебя есть книги, есть проигрыватель, радио есть. Зачем вообще выходить из квартиры? Тут как в раю. Этому дому не случайно дали название «Шато фелисити» — здесь, и вправду, можно блаженствовать. Я бы с радостью отгородился от этого ада за стенами и всю жизнь провел бы дома.
— Не смог бы, — возразил Нариман. — Ад обладает способностью проникать даже через небесные мембраны. — «О небеса, я в небесах», — тихонько замурлыкал Нариман, но смолк, чувствуя нарастающее раздражение Куми. — Достаточно вспомнить, что творилось после разгрома мечети Бабри.[1]
— Ты прав, — поежился Джал, — временами ад всюду проникает.
Чуть не десяток лет прошел с тех пор, как индусские фанатики, распаленные соответствующей пропагандой, разгромили эту мечеть, еще в шестнадцатом веке построенную на руинах индусского храма. Эхо события раскатилось по всей Индии кровавыми индо-мусульманскими стычками, а в Бомбее вылилось в страшные погромы мусульманских кварталов…
— Чего ты соглашаешься с его глупым примером? — возмутилась Куми. — Погромы были на улицах, а не в домах!
— Я думаю, папа имеет в виду эту семью парсов, двух стариков, мужа и жену, которые погибли у себя же в спальне.
— Ты ведь тоже помнишь эту историю, Куми, — вздохнул Нариман, — когда озверелые толпы подожгли дом, потому что кто-то сказал, что там мусульмане прячутся?
— Я все помню, у меня память получше твоей! Несчастным не повезло, стали жертвой недоразумения! Часто бывает, чтобы из-за мечети в Айодхье здесь, в Бомбее, начал зверствовать народ? Редчайший случай!
— Справедливо, — согласился Нариман. — Счет в нашу пользу.
— А взять прошлую неделю? В Фироз-Баге избили и ограбили старуху в ее собственной квартире, — не к месту припомнил Джал. — Бедняжка лежит в «Парси дженерал», и неизвестно, выживет ли.
