Мурад, чувствуя, что ему уже не по возрасту детские игры со щетинистым дедовым подбородком, протянул деду руку. Нариман пожал ему руку и притянул к себе, чтобы обнять.
— Дедушка, покажи зубы! — попросил Джехангир.
Нариман вытолкнул языком вставную челюсть на губу и сразу вернул ее на место.
— Еще!
— Не тормоши дедушку, — сказал Йезад. — С этим безобразником никакого сладу нет! Поздравляю, чиф, и желаю многих лет.
Он сердечно пожал Нариману руку и потрепал его по плечу.
Наконец пришел черед Роксаны. Она обняла отца, сказала, что он прекрасно выглядит, ее это так радует!
— Господи благослови тебя, папа, и дай нам Бог много, много лет праздновать твой день рождения!
— Как минимум до сотого, — сказал Йезад.
— Да, дедушка, — поддержал Мурад. — Ты должен выбить сотню. Как Сачин Тендулькар в матче против Австралии.
— Подумаешь, — фыркнул Джехангир, — остается всего двадцать один день рождения!
— С арифметикой у тебя все в порядке, — усмехнулся Нариман, — но у меня и так было слишком много дней рождения.
— Не говори так, папа, — попросила Роксана, и тень пробежала по ее лицу.
Она сидела на диване рядом с креслом отца.
Заглянувший в гостиную Джал подстроил свой слуховой аппарат, который особенно донимал его, когда разговаривали несколько человек.
— Что? Что такое? Кто говорил про сотейник?
— Про сотню, — поправила Роксана и пересказала брату то, что он не расслышал.
Джал улыбался и кивал. Но тут его позвала Куми, и он заспешил к ней на кухню.
— А у тебя сколько дней рождения до сотни, — спросил Нариман Джехангира. — Девяносто два?
— Нет, дедушка, так было в прошлом году. Теперь всего девяносто один.
— А у Мурада?
— Всего восемьдесят семь.
— Замечательно. Скоро вы будете молодыми людьми, у вас появятся девушки. Надеюсь, вы меня пригласите на свои свадьбы?
Настроение Наримана улучшалось с каждой минутой. Веселье, смех и молодость действовали как противоядие обволакивающей эту квартиру унылости, тем тягучим часам, когда ему казалось, что даже стены с потолками покрыты налетом тоски несчастливых десятилетий. Даже мебель из тика и розового дерева, громоздкие шкафы и кровати с балдахинами на четырех столбиках, тяжеловесные остовы, ждущие пугающей кончины, опять выглядели уютно и приветливо. А длинный ряд фамильных портретов в коридоре — как комичны сейчас их кислые лица!!
— У Джала и Куми все хорошо? — шепнула Роксана.
— Обычный театр и фырк-фырк, ничего особенного. По большей части…
Он замолчал — в гостиную входила Куми с большим блюдом хрустящих картофельных ломтиков и громким «хэлло», обращенным ко всем собравшимся. Взгляд ее сразу упал на свалившиеся гардины, но негодование не успело излиться в слова-Роксана опередила ее:
