Мысль была дружно объявлена абсурдной: никто не знает, что там произошло, а вдруг что-то еще обвалится. Джал и Куми — здоровые люди и могут убежать при первых признаках обвала, а папа что будет делать?
— Я готов рискнуть, — сказал Нариман.
В конце концов Роксана убедила отца вернуться к ним — еще на несколько дней, пока не разберутся с состоянием квартиры. Куми пообещала прислать папину пенсию, чтобы помочь с расходами.
— Я не хочу доставлять вам с Йезадом новые хлопоты, — противился Нариман.
— Какие глупости, папа, это же не твоя вина, — возразила Роксана.
— Воля Бога не может быть ничьей виной, — сказала Куми.
Джал покатил кресло в выходу, а Нариман отметил про себя, что у Куми появляется дурная привычка обременять Бога слишком уж большой ответственностью…
«Что не хорошо ни для Бога, ни для нас».
* * *
Йезад не проявил никаких эмоций, услышав вечером про обвалившийся потолок. Было у него подозрение, что Джал и Куми не заберут чифа домой в тот день.
Роксана запротестовала — не виноваты же они, что прорвало цистерну.
— Куми сказала: воля Бога.
— Конечно, и Бог действует ей на руку, так? Значит, не зря она все бегает в храм огня и дает Богу взятки сандаловыми курениями. Может, и я мог бы повлиять, если бы почаще в храм ходил…
— Как было бы хорошо, — с чувством сказала Роксана, — и детей бы водил, подношения бы делали…
— Да пошутил я, — оборвал ее Йезад.
У Роксаны вытянулось лицо.
Они помогли Нариману встать, помогли ему установить костыли, и с помощью Йезада он сделал первые шаги. Медленно одолев расстояние фута в четыре от дивана до кресла, Нариман опустился в кресло и перевел дух.
Дети захлопали в ладоши.
— Маленький шажок для дедушкиной ноги — большой скачок для дедушки! — откомментировал Мурад.
— Совершенно верно, — выдохнул Нариман.
— Ну и как, чиф?
— Нормально.
— Больно? — спросила Роксана, заметив страдальческое выражение на лице отца.
— Чуть-чуть. Но иначе и быть не могло.
Нариман сидел в кресле до самого обеда, тогда кресло придвинули к столу, чтобы он мог поесть вместе со всеми.
В честь первых шагов Наримана Роксана приготовила дхандар-патъо — к сожалению, без рыбы. За пару мелких помфретов торговец запросил сто тридцать рупий. Девяносто она дала бы, сэкономив на чем-то другом, но сто тридцать… А мошенник уперся: с чего это он будет уступать, свежая рыба, народ берет ее не торгуясь, да что тут толковать, нынче в Бомбее у людей полно дурных денег! Вот и пришлось делать рыбное блюдо без рыбы — бедный получается праздник.
