— Надеюсь, ты хотя бы не рассказала своему брату…
— Вот еще! Да я бы сгорела со стыда… И потом… я бы не успела на поезд.
— Значит, о твоей поездке сюда никто не знает?
— Никто! Я ни перед кем не обязана отчитываться.
Равинель потянулся к графину. Он не спеша налил полный стакан, собрал листки, разбросанные по столу: «Фирма „Блаш и Люеде“»… На минуту задумался.
— Но другого объяснения я не вижу. Люсьена хочет нас разлучить. Вспомни… ровно год назад, когда она проходила стажировку в Париже? Согласись, ведь она могла преспокойно устроиться в больнице или гостинице… Так нет же… поселилась именно у нас.
— Хороши бы мы были, если бы не пригласили ее после того, как она проявила столько внимания!
— Конечно. Но она настолько вкралась к нам в доверие, что еще немного — и стала бы полновластной хозяйкой в нашем доме. С тобой она уже обращалась как с прислугой.
— Скажешь тоже… Да ты сам исполнял все ее прихоти.
— А кто готовил Люсьене разносолы? Не я же!
— Конечно нет. Но ты печатал ей письма.
— Странная особа! — усмехнулся Равинель. — На что она могла рассчитывать, посылая такое письмо? Должна была бы сообразить, что ты сразу примчишься… И прекрасно знала, что ты застанешь меня одного, а ее ложь тут же обнаружится.
Его доводы, казалось, совершенно смутили Мирей, и Равинель испытал горькое удовлетворение. Он не мог ей простить того, что она всегда Люсьену предпочитала ему.
— Зачем? — пробормотала Мирей. — В самом деле, зачем?.. Ведь она добрая.
— Добрая? Сразу видно, что ты ее не знаешь.
— Между прочим, я знаю ее не хуже, чем ты! Я видела Люсьену на работе, в больнице — в ее стихии. А ты и понятия об этом не имеешь!.. Например, сиделки. Видел бы ты, как она с ними обращается!
— Ну ладно, пошли!
Она хотела встать, но ей это не удалось. Ухватившись за спинку кресла, она снова упала в него и провела по лбу ладонью.
— Что с тобой?
— Ничего! Закружилась голова.
— Ты себя довела. Не хватает еще, чтобы ты заболела… Как бы то ни было, лечить тебя будет не Люсьена.
Она зевнула, вялым движением руки откинула со лба волосы.
— Помоги мне, пожалуйста. Пойду прилягу. Мне вдруг ужасно захотелось спать.
Он взял ее под руку. Она зашаталась и едва не упала, но вовремя уцепилась за край стола.
— Бедняжка! Довести себя до такого состояния!
Он повел ее в спальню. Ноги Мирей подгибались. Она еле волочила их по паркету и по дороге потеряла туфлю. Равинель, задыхаясь, опустил ее на кровать. Она была мертвенно-бледной и, казалось, дышала с трудом.
