Под его руководством проходило уже второе занятие кружка немецкого языка. В учебной комнате собралось около пятидесяти пограничников. Здесь были и Рэке, и фельдфебель, и Фриц Кан. Вальдауэр вытирал пот со лба.
— Все бы хорошо, если бы не эти иностранные слова. Суффиксы, префиксы…
Последнюю фразу заглушил смех присутствующих.
— Чего вы гогочете? Голова трещит от этих бесконечных «фиксов»!
— Может быть, имеет смысл уменьшить нагрузку на одно занятие? Предлагайте, товарищи! — сказал Восольский.
— Я бы хотел попросить вас иногда говорить на наших занятиях и о литературе, — заметил Унферихт. — Например, о стихах Эриха Вайнерта или о произведениях классиков.
Остальные поддержали Унферихта, и Восольский пообещал устроить в следующий раз такое обсуждение. Позднее в клубе он беседовал с Бергеном и Рэке.
— Хочу еще раз вернуться к анонимным письмам, — обратился он к Бергену. — У меня был еще один разговор с пастором…
— С Хинцманом? — перебил его Рэке.
Восольский улыбнулся.
— Да, но прошу вас правильно понять меня. Религия интересует меня с исторической точки зрения. К тому же я считаю, что лучше, когда знаешь своих противников. Но вернемся к пастору. В последнее время он ведет себя довольно странно. У меня такое впечатление, что его чем–то вывели из себя. Может быть, он тоже получает записки? Мне кажется, имеет смысл поговорить с ним. Ведь наши отношения с жителями, с моей точки зрения, во многом зависят и от пастора.
— Несомненно, — ответил Рэке. — Хинцман действительно раздражен, и мы это знаем. Он считает, что окно в его часовне разбил кто–то из наших товарищей. Вы слышали об этом?
— Да. Но ведь это выдумки!
— А что толку? Сам он в это верит. Верят и многие другие. Переубедить же людей — дело нелегкое.
Восольский кивнул.
— Если мы привлечем Хинцмана на свою сторону, обстановка изменится. Мы будем в выигрыше даже в том случае, если нам удастся добиться хотя бы того, чтобы он не действовал против нас.
— Это явилось бы шагом вперед, коллега Восольский, — заметил Берген. — Но сейчас в голове у пастора творится такое… Кстати, не хотели бы вы стать членом группы содействия пограничникам? Мы ведь уже достаточно хорошо знаем друг друга.
Восольский заколебался.
— Вы считаете, что я могу быть вам полезным? Я ведь здесь всего несколько месяцев. Мало кого знаю, да и местность мне незнакома.
— Это придет, коллега Восольский. И то, что вы учитель, поможет вам в этом деле.
— Вы, конечно, правы. Постараюсь не разочаровать вас.
