Потом только на рассвете сон меня разморил. Ничего не слышала — ни как Стефан встал с постели, ни как дверь перепутал и вместо туалета попал в детскую и шкаф описал. Проснулась от крика хозяйки. Вылетела из комнаты, а они все повскакивали и обступили его со всех сторон. Он около этого шкафа стоит, как распятие, качается взад и вперед. А на полу лужа. Хозяйка орет — разорвать меня готова, дескать, я черт-те кого в дом притащила. Здесь порядочные люди живут. Я тоже ответ приготовила, очень не люблю, когда на меня голос повышают. Но она как рот раскрыла, невозможно было ее перекричать. Говорю ей, что это не черт-те кто, а воевода. А она кричит, мол, это ее не касается, давай убирайся вместе с ним, только сначала заплати за нанесенный ущерб, потому что паркет рассохнется. А я ей, как человеку, говорю, куда нам в такую рань идти, можно до утра остаться, но хозяйка слушать ничего не хочет. Выставила нас за дверь, даже ботинки ему надеть не дала. Я посадила его на лестнице, сама рядом села. Его голова тут же у меня на коленях оказалась. Так мы с ним до утра и просидели.
Я боялась, что будет, когда люди проснутся и начнут из квартир выходить. Наш скандал и так уж соседей по этажу разбудил. А что делать, будить его смысла не было, пока вся водка не выветрится. Слава Богу, примерно около пяти он икнул раза два, потом голову поднял. Смотрит на меня, как бы не узнает. Я усмехаюсь, дескать, я это, я. А он продолжает смотреть на меня, как на чужую. Где мои ботинки, спрашивает. Я отвечаю, что закрыты в квартире наверху. В чьей квартире, спрашивает. Ну, моих хозяев, у которых я комнату снимаю. Нельзя ли принести ботинки? А я не знаю, что ему ответить. Чувствую, он злится на меня, как будто я в чем-то виновата. Но не настаивает на этих ботинках, когда увидел, что я не побежала за ними наверх. Встал, разгладил брюки и собрался идти прямо в носках. Пан Стефан, отважилась я, может, я сбегаю за шофером, чтобы он сюда приехал, или такси пригоню. Он подумал немного и согласился, но все равно продолжал на меня злиться. Я вышла из дома, а тут наша машина подъезжает. Я говорю шоферу, что не верю глазам своим, просто чудо какое-то, а он смеется и отвечает, что сам подумал, может, шефу нужен".
Закрыл тетрадь и пошел в кухню. Включил газ, поставил чайник, дождался, пока вода закипит.
Решил не обращать внимания на этот бабский вздор. Все знали, что Ванда не очень умна, она тоже отдавала себе в этом отчет, но то, что он читал минуту назад, переходило всякие границы. Он не представлял себе этой женщины. Сказать, что у нее были куриные мозги, означало сделать ей комплимент.
