Картуз уполномочен заявить | страница 17

Сыщики разошлись по домам.

Соседка Картуза, отставив лейку, еще долго смотрела на звезды.

— Летають, летають… А чего летають?

Картуз сочувственно слушал заведующего лабораторией Сохранения ненужных зверей при Институте Ненормальных Явлений, прибывшего к прославленному сыщику с первой электричкой.

— Бабакуда пропала, — гундосил завлаб, — сгинула на погибель моей диссертации.

— Опишите подоз… тьфу, пропавшую поподробнее.

— Такая кутасивая, с нюнзиком.

— По буквам, пожалуйста.

— Ню-нзи-ком.

— А еще приметы у нее имеются?

— Приметы, приметы, — задумчиво протянуло светило. — Да! Есть! Синдром закачивания имеется, открытый Синяковым.

— Поподробнее, мы должны знать все.

Оказалось, что бабакуда — отечественное дальневосточное млекопитающее средней комплекции, довольно лохматое, но симпатичное. Похожее на смесь слона собаки и кенгуру. Хотя в науке признано ближайшим родственником домовой мыши. Любит две вещи — сыр и качели. Вид качелей вызывает неодолимое желание качаться. На качелях впадает в глубокий сон и падает обычно после десятого качка. Спит до весны. Весной просыпается и снова ищет качели. Называется все это синдромом Синякова. Под большим секретом завлаб сказал, что Синяков это он и есть, а пропавшая бабакуда — единственный зарегистрированный экземпляр.

В папке, лежавшей перед Картузом, были две фотографии убегшей — в профиль и фас.

— Так себе нюнзик, — сказал Ведеркин из-за плеча шефа.

— Бабакуда как бабакуда, — пожал плечами инспектор.

— Бабакуда обыкновенная, ручная, — прочитал Ведеркин, — найдена при таинственных обстоятельствах группой геологов на Камчатке. Геологи сделали качели для отсеивания молибдена от курчатовия. Животное пришло на скрип, взобралось на качели и на десятом махе свалилось рядом в глубоком сне, в котором и пребывало до прибытия в Институт Ненормальных Явлений. С удовольствием ест сыр. Где живет и чем питается в природе, неизвестно.

— Будем брать на качели. Шарман, Ведеркин?

— А как жесь, Иван Иванович!

Ведеркин взял лупу, Картуз фотоаппарат и сыщики отправились на место происшествия.

У дверей белокафельного института их встретил местами поседевший от горя Синяков.

Завлаб привел их к невысокому зданию в стиле Мозговитости и Просвещенности. Перед входом стояла статуя Менделеева, открывающего свою таблицу.

Они прошли мимо доски, на которой значилось Институт НЕЯВКИ. Последние две буквы были намалеваны штатным юмористом.