Убедившись, что Эльвира не лукавит и что ее благоразумие и здравомыслие возмутить невозможно, Дон Жуан почувствовал себя словно в адской бездне, словно бес, утративший свое могущество, и тогда, сгорая от им же зажженного пламени, он скрылся у себя дома, подвесил к потолку крепкую веревку и уже просунул было голову в петлю, как вдруг с высоты, на которой он стоял, увидел в окне прекрасную незнакомку, посылавшую ему воздушные поцелуи. Оставив висеть веревку с петлей, он поправляет галстук, бросается на приступ и, карабкаясь по стенам, проникая сквозь запертые двери, добирается наконец до незнакомки. Он падает на колени, поет ей свою всегдашнюю песенку; она отвечает ему безумными речами, превозносит его на тысячу ладов, поминая землю, море, звезды и незримые силы вселенной, и наконец отдается ему с упоенным стоном. Эльвира была забыта.
Но, едва утолив вожделение, Дон Жуан пригляделся внимательнее к страстным восторгам незнакомки и вскоре со всей очевидностью понял, что женщина эта действительно безумна и семья держит ее взаперти, потому что она готова с утра до вечера вести себя так, как вела себя с ним. И тогда Дон Жуан словно в озарении постиг всю свою жизнь и свершил над ней суд. Он вернулся домой, увидел свисающую с потолка петлю, быстро сунул в нее голову и на сей раз повесился окончательно.
Торговать — это целое искусство с тысячью приемов, цель которых сводится к одному — возбудить в раздумчивом и колеблющемся покупателе страсть к обладанию. От волнения, удивления, даже просто от резкой перемены нерешительный человек получает встряску, и решение срывается с его уст, словно плод с дерева.
Все видели, как уличные торговцы продают с тележек цветы или фрукты; их отовсюду гоняют полицейские, и им вечно приходится перебираться с места на место. Но для них это совсем не так плохо: когда видишь, что желанный предмет ускользает, это прерывает твои раздумья и пробуждает в тебе инстинкт преследования. И вот уже желание превратилось в волю — что преследуешь, того и желаешь, именно потому, что преследуешь. Такая здесь механика.
Я знал одного продавца газет, который появлялся позже других, а товара продавал гораздо больше. Как он это делал? Очень просто: он все время мчался бегом, словно его отовсюду окликали покупатели; его было едва видно, едва слышались его выкрики — будто кричит он по привычке или делая вам одолжение, а вообще-то он свою выручку уже собрал. Его бешеная беготня вызывала желание догнать и схватить, и ты не успевал еще захотеть газету, как она уже оказывалась у тебя в руках.
