— Стоп! — донесся до Сашеньки приглушенный возглас разведчика.
Девочка резко остановилась.
Впереди открылась пустынная поляна, на которой стоял сложенный из дикого камня домик. Небольшая дверь его и узкие, похожие на крепостные, окна были наглухо закрыты. Обширное подворье, выложенное обросшими травой плитами, казалось бы заброшенным и забытым, если бы не чужой громоздкий мотоцикл с выгнутым рогатым рулем. Щукин подал условный знак: всем залечь.
Сашеньке было жаль пачкать форму, но делать нечего. Ползать по-пластунски ей не привыкать. В донецких и сальских степях на животе не одну сотню верст проползла: невелика наука. Подтягиваешь правую ногу и одновременно вытягиваешь левую руку, отталкиваешься правой ногой, потом — наоборот. Вот так, как уточка, и переваливаешься с боку на бок.
Ох, степи, степи! Каких только страхов не натерпелась Сашенька, когда шла по бескрайним просторам с остатками стрелкового полка. Еще на Днепропетровщине, под Софиевкой, их настигли немецкие самолеты. От одного воспоминания о той, первой для нее бомбежке у девочки начинались колики в животе. А под Ворошиловградом попали в окружение. Выползали по ночам по одному-двое сквозь вражеские позиции. До сих пор не сообразит, как выползла, как осталась жива. Поймали бы фашисты — убили.
Рассматривая домик, разведчики подкрались к самой кромке леса и внезапно увидели автофургон. Уже отремонтировали? Во всяком случае, колеса на месте. А мотор? Был бы в порядке — уже дернули бы фрицы. Может быть, решили закусить перед дорогой? Из чащобы к машине незамеченными не подберешься. Расстояние небольшое, но хорошо просматривается из домика, у дверей которого, словно хитрая приманка, поблескивает черным лаком тяжелый мотоцикл.
— Как же подобраться, понимаешь? — шепнул разведчику в ухо Абгарян.
— Вдруг пальнет с чердака, — чуть слышно ответил Щукин. И после паузы пробурчал: — Интересно, мастер дома или нет?
— Какой еще мастер?
— Дорожный, какой, — не поворачивая головы, заметил разведчик.
Санинструктора разбирало любопытство: откуда ему известно, что здесь живет именно дорожный мастер? Разведчик глянул на полное удивления и неподдельного детского интереса лицо Кондрашевой и довольно ухмыльнулся.
— Вон, гляди, — едва шевеля губами, показал он в глубь двора. — Видишь, старое сито валяется? Через него просеивают песок. Дальше, видишь, столбики сложены в штабелек. Черненькая полосочка, дальше — беленькая. Дорожные столбики. Теперь глянь на плиты у порога, на дворе. Одна в одну. Скажешь, егерь или лесник так выложат? Никогда в жизни. Только каменотес.
