Видя, что Беате пока не стало хуже, Мария вышла на кухню, чтобы подать обед Вальтеру. Антуан попросил передать ему, что сам он останется с Беатой, пока не родится ребенок. Вернулась Мария с мокрой тряпкой, которую положила на лоб роженице, но это мало помогло.
Многочасовая пытка продолжалась, Беата охрипла от воплей. Солнце уже почти село, когда Мария издала торжествующий клич: она наконец увидела головку младенца. С каждой потугой головка опускалась все ниже, но Беате уже было все равно. Она чувствовала, что умирает. Мария и Антуан всячески ободряли ее, но она не слышала их и только продолжала почти непрерывно кричать, уже не ожидая облегчения. Мария приказала ей тужиться изо всех сил. Искаженное лицо Беаты побагровело, налившись кровью, но, сколько она ни тужилась, все было напрасно. Антуан был в ужасе от происходящего и мысленно поклялся себе, что больше никогда не подвергнет жену таким испытаниям, никогда не потребует родить еще одного ребенка. Знай он, что ждет Беату, ни за что не отважился бы и на первого. Уже вечер, а Беата по-прежнему изнемогает от боли.
К семи часам Антуан был в отчаянии: Беата отказывалась тужиться, она просто лежала, плакала и уверяла, что больше не может.
— Ты должна! — прикрикнула на нее обычно мягкая и доброжелательная Мария. Она наблюдала, как с каждой схваткой появляется и исчезает головка, зная, что, если упустить время, они потеряют ребенка. — Тужься! — заорала она так оглушительно, что Беата испуганно повиновалась. — Вот так! Еще раз! Давай!
Она велела Антуану держать Беату за плечи, а Беате — упереться ступнями в изножье кровати. Беата кричала так, словно ее резали. Зато головка почти вышла, и Мария отрывисто отдавала очередные команды. И наконец они услышали слабый писк, поразивший всех. Беата по-прежнему кричала, потрясенно глядя на Антуана. Мария приказала ей напрячься еще раз. Теперь освободились плечики. Еще пара потуг — и окровавленный ребенок с громким криком вывалился на постель. Это оказалась девочка.
Простыни под Беатой были ярко-алого цвета. Мария сразу поняла, что роженица потеряла много крови, но для паники пока не было причин. Как они и подозревали, ребенок был настоящим великаном. Под изумленными взглядами молодых родителей Мария ловко перевязала пуповину в двух местах и перерезала ее. Потом быстро обтерла ребенка, завернула в простынку и положила на руки матери. Антуан, не стесняясь, плакал. Для него не было зрелища прекраснее, чем жена с их дочерью на руках.
