В Национальной библиотеке он долго рылся в каталогах и вёл переговоры с библиографами, после чего ему принесли гору томов: в одних речь шла об архитектуре, в других о скульптуре, третьи были гидами по Парижу… Фандор погрузился в них и так просидел до четырёх часов, когда, взглянув на часы, проворно вскочил на ноги.
— Чёрт побери! — воскликнул он. — У меня едва остаётся время, чтобы заглянуть домой, переодеться и поспеть в «Рояль-Палас» к возвращению этого кретина Вульфа… Как же мне не хочется становиться королём!
В те самые часы, которые Жером Фандор посвятил визитам в министерство общественных работ и Национальную библиотеку, на улице Монсо происходили события, способные ещё больше запутать тот сложный криминальный узел, над распутыванием которого бились Жюв и его друг-журналист.
В своей квартире маркиз де Серак, одновременно мадам Сейрон, разговаривал с кем-то, кто прятался за оконной шторой.
— Итак, вы остаётесь здесь и не трогаетесь с места, — говорил маркиз тихим, приглушённым голосом. — Обещайте мне ничего не предпринимать, что б вы ни услышали…
— Клянусь, господин маркиз! — отвечал голос из-за шторы.
— Я рассчитываю на вас… И приглашаю посетительницу.
Маркиз де Серак пересёк салон и отворил дверь в соседнюю комнату.
— Входите, мадемуазель, — произнёс он, — и простите меня за то, что я заставил вас ждать, у меня были друзья.
— Ах, сударь, — отвечала Мари Паскаль, ибо это была она, — ах, сударь, прошу вас… это такие пустяки! Напротив, это я… Разрешите мне выразить благодарность…
— За что же, мадемуазель?
— За протекцию, которую вы мне оказали перед лицом Его величества… Она позволила мне получить хороший заказ…
Маркиз пододвинул посетительнице стул и ответил фразой, в которой содержалось несколько значений:
— О мадемуазель, вы получили и нечто большее… Что касается моей рекомендации, то после всех добрых слов, которые наша консьержка говорила о вас… Я жалею только об одном: что вам пришлось стать свидетельницей ужасного события, столь прискорбного для короля.
— Да… более чем прискорбного, — пробормотала Мари.
— Я думаю, мадемуазель, что вы тоже были потрясены…
— О да, конечно! Это было ужасно…
— Для вас особенно, — произнёс маркиз де Серак с нажимом.
Девушка подняла на него ясные глаза и ответила с полным простодушием:
— Да… Я была особенно взволнована, потому что живу в этом доме… потому что знала жертву…
Маркиз прервал её.
— Король говорил мне о вас, — сказал он проникновенным тоном.
