При взгляде на нового собеседника Фандор с трудом сдержал возглас изумления. Тот, к счастью, не заметил удивления журналиста и флегматично ожидал ответа. При этом он продолжал уписывать лежавшую перед ним жареную куропатку, запивая её шампанским лучшей марки. Справившись со своим удивлением, Фандор почтительно ответил:
— В вашем неведении, сударь, нет ничего странного, так как речь идёт отнюдь не о событии мирового значения. Суть вот в чём. На площади Согласия, по обе стороны от обелиска, имеются две внушительные бронзовые скульптурные группы, изображающие наяд, выплывающих из водоёмов. Вы, безусловно, знаете эти два фонтана?
Собеседник кивнул головой и залпом осушил бокал шампанского. «Хорош выпивоха…» — подумал Фандор и продолжал:
— В последние дни прохожие стали замечать, что через определённые промежутки времени эти фонтаны, или, лучше сказать, образующие их фигуры, издают странные звуки, довольно громкие и мелодичные. Можно подумать, будто наяды поют… Не правда ли, это очень поэтично и очень по-парижски?
— Очень по-парижски… — согласился незнакомец, перед которым тем временем официант поставил новую бутылку сухого шампанского.
— По этому поводу, — продолжал Фандор, — известная газета «Столица» решила провести журналистское расследование, опросив наиболее авторитетных специалистов.
— А что за билеты просила у вас Кончита?
— Пф… Вероятно, она имела в виду пригласительные билеты на торжественную церемонию… Но, насколько мне известно, таких билетов вообще нет…
На самом деле, будучи сотрудником «Капиталь», Фандор был лучше, чем кто-либо, осведомлён о публичной манифестации, которая была намечена на вторую половину дня 1-го января на площади Согласия. Но журналист, похоже, не собирался раскрывать перед незнакомцем своё инкогнито.
Разговор между тем продолжался, и незнакомец приказал официанту принести второй бокал для Фандора. Тот, не желая оставаться в долгу, предложил своему собеседнику сигару. Слегка развернув свой стул, он оказался за одним столом с новым знакомым. Они веселились, пытаясь зажечь сигары с помощью контрабандной зажигалки. Сделать это обыкновенной спичкой было бы много проще, но зажигалка обладала привлекательностью запретного плода. Их общение приобретало всё более дружеский и непринуждённый характер.
«А что если мне подговорить его и отправиться вместе по кабакам? — думал Фандор. — Уж я бы ему показал такого!.. Лихой получился бы сюжет для репортажа!.. Нет, вряд ли — газета не примет. Такие вещи не для огласки… Ну да ладно, даже просто для собственного удовольствия… устроить загул с таким… с такой персоной…»
