Эти вопросы всегда задают люди. И тебе их будут задавать. Что ты, Сергей, скажешь о родителях, о своем роде? Что ответишь на такой вопрос? Давай подумаем вместе, как тебе дальше среди людей жить. Говори.
- Я, Сергей Горский. Мой отец, Александр Горский. Офицер, полковник в отставке. Мать, Татьяна Гримм - из обрусевших немцев. Все, что помню.
Эвон как отбарабанил. Как в анкете. А что еще рассказать? Какое значение здесь имеют мои анкетные данные оттуда? Но вот у Ильи на этот счет было свое мнение.
Никола прутиком на земле чертил какие-то узоры, расправляя второй рукой усы. Слушал, не глядя на меня. Думал. Сидим, молчим.
Потом молодой цыган посмотрел на отца. Интересно за ними наблюдать.
Илья с Николой обменялись довольно долгим взглядом, этакий, спор без слов. Взгляд отца победил. Сын вздохнул и нехотя кивнул.
Илья хлопнул по колену ладонью, и сказал только одно слово.
- Мишто. (Добро)
Никола резко поднялся и направился к серому. Вскочил в седло, взял гнедого красавца в повод и на рысях покинул нашу гостеприимную полянку.
Не особо разговорчивый парень. И лошадку увел. Я про чужой монастырь уже говорил? Вот и не лезу. То их дела. Но, видимо, он может мне помочь с легализацией.
Цыгане шустро перекусили и стали сворачивать лагерь. За полчаса лошади запряжены, лагерь собран. Я со своими вещами размещен в кибитке.
С некоторой дрожью покидал полянку. Это как детский страх, вот сейчас закроешь глаза, и все плохое исчезнет. А оно, зараза, не исчезает. Зеленая полянка с кострищем - последнее, что связывало меня с прежней жизнью. Страшновато ее оставлять. Ничего, птицам тоже из гнезда жутко прыгать в первый раз. Прорвемся! Принимай меня, новый - старый мир, будь ко мне добрым и снисходительным. Поехали. Нас ждет Смоленск. Баро форо.
Скрипят колеса, мягко стучат копыта по влажноватой лесной дороге. Да той дороги …, наезженная колея, всего-то. И редкие села, которые мы проезжаем. Гляжу через задний борт на лес, на избы, на проходящих крестьян. В первый раз увидел лапти. А что, практично. Здесь, они исполняют роль каждодневной обуви, на манер наших кроссовок в союзе с комнатными тапочками. Простая полотняная одежка, по жаре - самое то. Головы у всех покрыты картузами, платками, соломенными шляпами, с широкими полями. Простоволосых людей нет вовсе. За исключением мальчишек, конечно. Пропустить кибитку они просто не в силах и бегут следом, с интересом рассматривая, и выкрикивая дразнилки или приветствия.
