А еще неуютнее становилось мне. С Пятнистым Котом – досужим лентяем и бабником, предпочитающим не шевелиться до тех пор, пока расслабившийся противник не зазевается настолько, чтобы очутиться на расстоянии прыжка от молниеносных острейших когтей, – отношения у меня были настороженно-нейтральные. Обаятельный толстяк, которого звезды наградили неведомой болезнью, покрывшей его кожу крупными белесыми пятнами, испытывал ко мне явную благодарность за избавление от Свинорыла, чаще других заставлявшего его отрываться от бесконечных гулянок и новых подружек. При желании Кот мог бы раздавить нас, но осторожничал, понимая, что мелюзга, завалившая Свинорыла, способна хорошенько попортить его лоснящуюся пегую шкурку. А еще ему было лень. Но теперь Пятнистого Кота сменили куда более нервные соседи.
В прошлое Небесное Таинство Ящер явился к старому Клауру, столяру-краснодеревщику, чей дом и мастерская стояли на перекрестке, за которым начиналась его новая вотчина. Не остались без внимания и булочник Нил, и Лисия-белошвейка. Для меня это оказались крайне неприятные дни. Одно дело – заявить на словах о своей власти над районом, и совсем другое – подтвердить это делом. Всеобщее воодушевление в честь моей победы над Свинорылом улеглось и потихоньку забылось. Жизнь района вернулась в привычную колею. А теперь представьте такую картину: тощий белобрысый парень семнадцати лет заявляет его обитателям, что защитит их от здоровущего бандита, получившего кличку Ящер за то, что выдрал сердце у своего врага и сожрал сырым. Он и потом не изменил «милому» пристрастию к людоедству. Любимой привычкой у него было отрезать неугодным пальцы и медленно, со смаком обгладывать на глазах у бывших владельцев. Я обратил внимание – Лисия в течение всего разговора то и дело так и косилась на собственные руки. Еще бы – своими пальцами она зарабатывает на хлеб. И неплохо, между нами, зарабатывает. Ей не гнушались оставлять заказы даже чародейки из тех, что попроще. Время от времени Лисия даже подумывала, не перебраться ли ей в Подкову, но так и не собралась. Здесь, в Стрелке, она считалась за богачку, в Подкове очутилась бы на краю бедноты. А возможно, все дело было в том, что увядающая старая дева так и не оставила мечты добиться любви своей юности – кузнеца Мирта с соседней улицы, даром тот уже пять лет как овдовел. Но теперь, что бы ни задержало Лисию с переездом, гордость или кузнец, было поздно. Ящер счел бы это личным оскорблением и нашел способ добраться до ускользнувшей добычи, невзирая на границы.
