Моя работа связана с поездками — я читаю лекции по оккультизму и прочей эзотерике. Спиритуалистические общества хотят знать свою историю, и я рада помочь им в этом. Мои пальцы обладают особой сенсорикой, как у знаменитых медиумов Викторианской эпохи — Слэйда, Фостера и Давенпорта. Кто-нибудь из вас знаком с этими именами? Нет? В свое время их объявили мошенниками, но у меня есть звукозаписи сеансов, говорящие об обратном. В какие бы точки мира я ни приезжала со своими лекциями, они везде собирают огромные аудитории. К тому же мне на удивление хорошо платят и живу я неплохо, хотя до недавнего времени была одинока.
В общем, я веду беспокойную жизнь очень занятого человека. Конечно, это сказывается на здоровье — я страдаю надбрюшной тахикардией, приступы которой могут провоцироваться поездками, эмоциями и волнениями или переизбытком адреналина. Когда я приезжаю в чужую страну, мой пульс подскакивает еще в такси, да так, что двести ударов можно считать цветочками. Надбрюшная тахикардия — заболевание редкое, и хотя звучит страшно, вполне излечимое. Страдают им, как правило, люди успешные, морально чистоплотные и уважаемые. Например, Тони Блэр.
Иногда по неизвестным причинам сердцебиение вдруг приходит в норму. Часа на три, четыре. За это время я успеваю добраться до больницы. Сколько раз я выступала с кафедры в таком состоянии, давала интервью, и скажу вам, это даже неплохо — частое сердцебиение словно проясняет мозг. Но потом вдруг чувствуешь страшную усталость, кровяное давление резко падает, и от слабости вот-вот случится обморок. Значит, пора искать больницу. Там тебя сразу берут в оборот — укладывают, подключают к капельнице и вводят в вену лекарство под названием «аденозин». Врачи наблюдают за твоим состоянием через мониторы. Как только снадобье достигает сердца, сердцебиение полностью прекращается — на мониторах сплошная ровная полоса. Потом лекарство рассасывается и сердце начинает работать в обычном ритме, после чего врачи спокойно удаляются. Это как выключить компьютер, а потом снова его включить — и все проблемы устраняются. Средство это до сих пор исправно действовало, во всяком случае на меня, о смертельных исходах неизвестно — только временная остановка дыхания, коротенькая клиническая смерть.
С тех пор как я завела себе мужчину и стала жить регулярной половой жизнью, приступы ни разу не повторялись. А жаль. Мне нравятся больницы, я без них скучаю. Меня привлекает драматичность ситуации, я люблю быть в центре внимания опытных специалистов, окружающих меня заботой. Нет, конечно, клиническая смерть сама по себе вещь малоприятная — когда останавливается сердце, весь организм в панике, — но к этому постепенно привыкаешь. По-моему, я даже не то что бы привыкла, а, как говорится, «подсела» на это. Только пока я вроде бы не слышала об исследованиях аденозиновой зависимости.
