— Знаешь, профессор прав, из вас всех я единственный объект, с которым Арчибальд мог рассчитывать сыграть по своим правилам. Но об этом позже. Удолин пообещал, что может наложить на меня особое заклятие, сделающее меня неподвластным никаким «тёмным силам»…
Ибрагим/Иван старательно отводил взгляд от ног девушки, но он, поблуждав по стенам, будто сам собой возвращался, словно притягиваемый магнитом.
«Нет, точно, перед этими восточными парнями только в парандже ходить», — подумала Кристина, но решила, что начать сейчас одеваться — совсем смешно. Пусть тренирует волю.
— Так вот, «неподвластным никаким тёмным силам», и построено всё на основе тантрических учений, — продолжил Катранджи. — Если совсем примитивно объяснить — излучаемая специально обученными женщинами-ведуньями сексуальная энергия способна нейтрализовать любую другую, причём совсем необязательно понимать это буквально. Эротические фрески на стенах храма Каджурахо обладают огромной магической силой, особые танцы…
— Специфическая русская лексика и некоторые жесты, — добавила Кристина. — Я где-то читала, что индусы от русских произошли, и их санскрит — испорченный старостарославянский.
Катранджи осмыслил это сообщение и продолжил:
— Получается, Удолин оказался прав. Его магия сработала. Я никогда в такие штуки не верил, я рационалист, политик, коммерсант, воин… Сказки «Тысячи и одной ночи» перестал читать лет в двенадцать. Никогда не нуждался в гипотезе о сверхъестественном. Однако последнее время кое-какие взгляды приходится пересматривать…
— Зачем же пересматривать? — удивилась Кристина. — Просто — расширять кругозор. Не помню, кто писал: «Мы похожи на детей, играющих в песок на берегу, а вокруг простирается океан неведомого».
— Скорее всего, так оно и есть, — согласился Ибрагим. — Засыпая, я увидел тебя. Ты была одета точно так, как появилась на кладбище. Шла мне навстречу по цветущему лугу и улыбалась. Я испытал восторг и восхищение…
— Тантрическая жрица? — усмехнулась девушка.
— Почему бы и нет? У индусов они маленькие, толстые, с гипертрофированными формами, у нас — такие…Так вот, я увидел тебя, но не успел ничего сказать. Ты исчезла, и луг, и небо. Я оказался в довольно мрачном помещении, а напротив стоял Арчибальд.
— Вот мы и встретились, Ибрагим-эфенди, — сказал он. — Надеюсь, больше никаких недоразумений у нас с вами не случится. Сделаем одно дело, после чего у меня не будет оснований задерживать кого-либо у себя в гостях. Против желания, само собой, а так живите здесь хоть сто лет…
