— Вздор. Я бы устоял.
— Нет, не устояли бы.
Я положил в рот тоненький ломтик яблока и медленно разжевал его. Потом поднес к носу бокал с портвейном. От него исходил аромат грибов. Я сделал глоток и немного задержал его во рту, смакуя изумительный вкус, напоминающий аромат сухих трав. На несколько мгновений я забыл обо всем на свете, ощущая только восхитительную прелесть вина. А какое великолепное послевкусие оставалось во рту!
— Дайте мне три дня, — предложил я, — и я гарантирую, что в моем распоряжении будет полная порция вашей собственной спермы вместе со справкой, удостоверяющей, что она ваша, и подписанной вашей же рукой.
— Не говорите глупости, Корнелиус. Вы не можете меня заставить сделать то, чего я не хочу.
— Я сказал все, что надо.
— И вы не станете мне угрожать? ~~~ он прищурившись смотрел на меня сквозь облако дыма. — Или мучить?
— Разумеется, нет. Вы сделаете все это по доброй воле. Хотите пари?
— По доброй воле, говорите?
— Да.
— Тогда я готов спорить на что угодно.
— Отлично, — улыбнулся я. — Заключаем пари. Если вы проиграете, вы обещаете мне следующее: во-первых, воздержаться от всех публикаций, пока каждый из нас не заработает по миллиону; во-вторых, стать полноправным и активным партнером; в-третьих, передать мне все технические сведения, необходимые для того, чтобы организовать банк спермы.
— Мне ничего не стоит дать вам обещание, которой никогда не придется выполнять, — пожал он плечами.
— Так вы обещаете?
— Обещаю.
Я расплатился по счету и предложил подвезти А. Р. Уорели на своей машине.
— Спасибо, — отказался он, — но у меня есть велосипед. Мы, бедные преподаватели, не так богаты, как некоторые студенты.
— Скоро и вы будете не менее богаты, — заверил его я.
Я стоял на Тринити-стрит и смотрел ему вслед. Было всего половина девятого вечера. Я решил не откладывать свой следующий шаг на завтра, сел в машину и направился в сторону Гертона.
Гертон — на случай, если вы не знаете, — был и метается женским колледжем, входящим в состав Кембриджского университета. В 1919 году в его суровых, мрачных стенах проживали юные леди настолько отталкивающего вида, с такими толстыми шеями и такими длинными носами, что я не мог себя заставить даже взглянуть на них. Мне они напоминали крокодилов и вызывали дрожь в загривке при встрече на улице. Они редко мылись, а стекла их очков были захватаны жирными пальцами. Да, они были умны. Многие — почти гениальны. На мой взгляд, это не большая компенсация.
