— Дошел пешком, — ответил он. — Каждый день я подолгу гуляю, а потом беру такси и еду домой. И так каждый день.
— Почему же вы сейчас не идете домой пешком? — спросила мама.
— Если бы я мог, — сказал он, — Если бы я мог. Но, боюсь, с моими дурацкими старыми ногами ничего не выйдет. Я слишком далеко ушел.
Мама стояла, закусив нижнюю губу. Я видела, что она понемногу начала оттаивать. А мысль получить зонтик и укрыться от дождя наверняка казалась ей ужасно заманчивой.
— Превосходный зонтик, — сказал старичок.
— Я заметила, — сказала мама.
— Шелковый, — сказал он.
— Вижу.
— Тогда почему вы не хотите взять его, мадам? — спросил старичок. — Он обошелся мне в двадцать фунтов, уверяю вас. Но это не имеет значения, мне бы только домой добраться и дать отдых своим старым ногам.
Я увидела, как мамина рука нащупывает застежку на сумке. А мама увидела, что я смотрю на нее. На этот раз я смотрела на нее своим ледяным взглядом поверх носа, и она поняла меня без слов. „Послушай, мама, — говорила я мысленно, — ты просто не можешь так бесцеремонно воспользоваться безвыходным положением, в которое попал этот усталый пожилой человек. Это будет нехорошо“.
Мама помедлила и посмотрела на меня. Потом она сказала старичку:
— Думаю, будет неправильно забрать у вас шелковый зонтик стоимостью двадцать фунтов. Я лучше просто дам вам денег на такси и все.
— Нет, нет! — воскликнул он. — Об этом не может быть и речи! Я о таком и подумать не могу! Ни за что на свете! Никогда не приму от вас денег просто так! Возьмите зонтик, милая леди, и укройтесь от дождя!
Мама покосилась на меня, торжествуя. „Вот видишь, — говорил ее взгляд. — Ты ошиблась. Он хочет, чтобы я взяла зонт“.
Она порылась в сумке, достала однофунтовую бумажку и протянула ее старичку. Тот взял купюру и передал ей зонтик. Положив деньги в карман, он приподнял шляпу, быстро кивнул и сказал:
— Благодарю вас, мадам, благодарю.
И ушел.
— Иди сюда и обсохни, дорогая, — сказала мама. — Нам повезло. У меня никогда раньше не было шелкового зонта. Я не могла себе его позволить.
— Почему ты была такая вредная сначала? — спросила я.
— Хотела убедиться, что он не мошенник, — ответила она. — И убедилась. Это джентльмен. Было приятно помочь ему.
— Да, мама, — сказала я.
— Настоящий джентльмен, — продолжала она. — И обеспеченный, иначе у него не было бы шелкового зонта. Не удивлюсь, если он окажется титулованной особой. Каким-нибудь сэром Гарри Голдсуорси.
— Вот он, — сказала я. — Смотри.
