И Артур, и Элберт Шокли были её бывшими питомцами, вдобавок Эл жил в Барре, достаточно близко, чтобы лично проявлять интерес к школьным делам. В течение нескольких лет Эл работал в Стовингтонской школе тренером по теннису.
Джек подружился с Элом самым естественным и неслучайным образом: на всех факультетских и школьных вечеринках, которые оба посещали во множестве, они неизменно оказывались самыми пьяными. Шокли разошелся с женой, да и семейная жизнь Джека медленно катилась под горку, хотя он все ещё любил Венди и не один раз искренне обещал измениться ради неё и малыша Дэнни.
Много раз после преподавательской вечеринки оба упорно гнули свое, перебираясь из бара в бар, пока те не закрывались, а потом останавливались у какой-нибудь семейной лавчонки купить ящик пива, чтоб выпить его, остановив машину в конце какой-нибудь объездной дороги. Случалось, Джек, спотыкаясь, вваливался в домик, который снимал, когда утренняя заря уже разливалась по лебу, и обнаруживал: Венди с малышом спят на кушетке, Дэнни - всегда у спинки, сунув Венди под подбородок крошечный кулачок. Он смотрел на них и отвращение к себе подкатывало к горлу горькой волной, перешибавшей даже вкус пива, сигарет и мартини - "марсиан", как называл их Эл. В такие минуты мысли Джека вполне разумно и трезво сворачивали на пистолет, веревку или бритву.
Если попойка приходилась на вечер выходного, он часа три спал, вставая, одевался, глотал четыре таблетки экседрина и, не протрезвев, отправлялся к девяти часам давать уроки американской поэзии. Здравствуйте, ребята, сегодня Красноглазое Чудо расскажет вам, как во время великого пожара Лонгфелло лишился жены.
"Я не верил, что я алкоголик", - подумал Джек, слушая, как зазвонил телефон Эла Шокли. Пропущенные уроки или уроки, на которых от небритого Джека все ещё разило ночными "марсианами". Только не я - я-то могу бросить в любой момент. Ночи, которые они с Венди провели в разных постелях.
Слушай, я в порядке. Разможженное крыло машины. Конечно, я в состоянии вести. Слезы, которые Венди каждый раз проливала в ванной. Осторожные взгляды коллег на любой вечеринке, где подавали спиртное, даже если это было вино. Медленно забрезжившее осознание того, - что о нем говорят. Понимание, что из его "Ундервуда" выходят только почти пустые листы, заканчивающие свое существование бумажными комками в корзине для мусора. Когда-то он был выгодным приобретением для Стовингтона - может статься, медленно расцветающий американский писатель, и уж точно - человек, достаточно квалифицированный для преподавания таинственного предмета писательского мастерства. Он уже опубликовал две дюжины рассказов. Он работал над пьесой и полагал, что где-то в каком-то дальнем уголке сознания, возможно, вызреет роман.
