— Придешь? — нервно спросил Кеша, хотел ухватить ее за крошечную детскую ладонь, но заметил приближающуюся фигуру ее бабушки и отступил в сторону. Конечно эта женщина не внушала никому страха, но что-то в ней было пугающим и отталкивающим на подсознательном уровне. Может быть уродливый горб, слепой глаз с бельмом или хромая нога? Люди чаще всего боятся таких патологий, как будто это заразно и сторонятся их носителей, как прокаженных.
— Здравствуйте, — пробормотал Кеша, потеряв всякую надежду все-таки уговорить Лиду.
Старуха кивнула и улыбнулась ему очень дружелюбно, взгляд ее единственного здорового глаза был очень добрым и приветливым, она так радовалась, что кто-то обратил внимание на ее внучку, всегда страдавшую от собственного одиночества. Второй глаз был устремлен куда- то мимо Кеши, в вечность и казался стеклянным. От этого становилось не по себе.
— Я не знаю, — очень-очень тихо сказала Лида. Старуха взяла ее за руку и повела прочь от школы, как будто без этого она сама бы не нашла дорогу домой. Кеша долго смотрел им в след. Он не чувствовал холода. Вообще ничего не чувствовал.
— Эй! — к нему подскочил Коля, на этот раз без Димы, и со всей силы ударил его по спине, конечно же дружески и в шутку, — «медуза горгона» обратила тебя в камень? — не сложно было догадаться, что эти слова были о бабушке Ивановой. Кеша сжал кулаки, но смог сдержать себя в руках.
— Подожди, я сбегаю за курткой, — буркнул он.
— Хорошо, — пожал плечами Коля и накинул капюшон своей широкой черной куртки, в нем он сразу стал похож на монаха какого-нибудь католического ордена или сектанта. Он достал сигарету и собрался зажечь ее мокрыми спичками, но вдруг рассмеялся Кеше в след.
— Не говори, что ты пытался пригласить ее на свой день рождения! — бросил он презрительно.
— Не скажу, — не оборачиваясь ответил Кеша.
— Ты бы еще Пашу пригласил, — фыркнул Коля.
День рождения Кеши пришелся в этом году на последнее воскресенье осенних каникул. Всегда в это время погода портилась окончательно и не перестающие дожди сменялись мокрым теплым снегом. Порой он уже выпадал и лежал тонкой белой пленкой на спящей земле, словно зыбкий призрачный саван. Ноябрь пах смертью и страшным темным колдовством, не зря именно в этом месяце древние кельты праздновали свой новый год и остерегались кровожадных духов зимы.
Марина стояла на крытом балконе квартиры Кешиной тети и курила, щурясь от капель, которые ветер заносил в распахнутую створку окна. Ей было до безумия непривычно находиться в одиночестве, без Риты и Оли. Первая сама не захотела посещать столь недостойное ее высочества мероприятие, вторую не хотел видеть сам Кеша, о чем он честно поведал Марине, когда тоже выходил покурить.
