— Он так расстроился, что его выгнали с алгебры, что с тех пор в школу не приходил, — ответил Коля, — но если вы хотите я могу найти его для вас. Только вы мне оставьте телефончик…
Татьяна Георгиевна обиженно поджала губы, от Колиного внимания она устала особенно.
— Колеченков, how you spent the summer? — обратилась она к Саше, который о чем-то тихо болтал с Мишей, но вынужден был замолчать и погрузиться в попытки сформулировать хоть сколько-нибудь верную фразу на английском. Тщетно.
— Да что Колеченков! — не дал ему и слова сказать Коля, — вы, Татьяна Георгиевна, лучше о себе нам расскажите! Где вы были, что так загорели. На Мальте? — он скривил рожицу и обернулся на Риту, которая не особенно интересовалась происходящим, разглядывая свой маникюр. Услышав слово, относившееся к ее жизни, она зевнула и бросила на Колю недовольный взгляд.
— Михайлов, пожалуйста, — взмолилась молодая женщина, но это только больше раззадорила парня, хотя, не имея рядом такого прикрытия, как Дима, он чувствовал себя немного некомфортно, — имейте совесть.
Он хихикнул и пробормотал себе под нос «да лучше бы вас» и, как мешок с картошкой, плюхнулся на жесткий стульчик, из которого он уже пару лет, как вырос.
Заметив, что Коля чуть-чуть поостыл и заскучал, Татьяна Георгиевна выдохнула облегченно, закончила разбираться с журналом и подняла глаза на класс. Ученики выглядели какими-то уставшими, погруженными в свои мысли, всех, кроме, пожалуй Маши Волковой, никто больше заниматься не хотел. Эту картину женщина наблюдала из года в год и не знала, каким образом можно в ней что-то изменить. Заинтересовать не получалось, давить она не умела.
— Давайте повторим с вами безличные предложения… — начала она монотонным голосом, нагонявшим и на нее саму сонливость и скуку, — в английском языке каждое предложение обязательно имеет и подлежащее и сказуемое…
Колю убаюкивало ее бормотание, и он стал искать, чем бы себя развлечь, без Димы это было задачей непростой. В конце-концов, не придумав ничего лучше, он написал не очень содержательную обидную записку на клочке бумаги и кинул ей в Дашу. Девушка сделала вид, что ничего не заметила и придавила ее ногой. Коля фыркнул, обернулся на Кешу, сидевшего сзади него, и шепотом спросил:
— Ну и как «королева» в постели?
Кеша нахмурился, поправил очки и процедил сквозь зубы:
— Не твоего ума дело…
— Какие мы злые, — передразнил Коля, а потом тихонько добавил, — а Оля твоя очень даже ничего!
