У каждой вещи в этом мире есть свое место, есть свое место и у каждого человека.
— И что с того? — наконец-то нарушила затянувшуюся паузу Дашка. Черты ее обострились, стали такие злые, колкие, как у собаки, которая готова укусить того, кто протянул ей руку с неизвестными, сомнительными намерениями.
— Ничего… просто… ты уверена, что поступаешь правильно? — медленно произнесла Соня и все-таки заставила себя сдвинуться с места. Она не привыкла читать кому-то мораль, но сейчас она отчего-то считала себя правой. Она пыталась представить, как бы поступила, окажись в такой ситуации, но у нее не получалось. Ничего похожего с ней никогда не было и едва ли будет иметь место быть. У нее просто в голове не укладывалось, как можно любить чужого человека. Чужого не потому, что он тебе неприятен и непонятен, а потому что он принадлежит кому-то другому, близкому тебе. Или никто никому не принадлежит? Люди не вещи, чтобы вешать на них ярлыки и передавать из рук в руки или напротив забирать себе, без права пользования для других. Соня сама запуталась в собственных рассуждениях.
— А что я делаю не так? — Даша медленно пошла следом и видеть ее недовольную физиономию Соня не могла, хотя догадывалась, что ничего хорошего на ней сейчас не написано.
— Он же жених твоей сестры… — объяснила Соня. Даша только усмехнулась.
— И что с того? Это не мешает мне его любить, — заметила она.
— Но… ты ведь хочешь, чтобы он был твоим, — вздохнула Соня и обернулась на подругу через плечо, попыталась поймать ее взгляд, тщетно. Даша смотрела себе под ноги, на свои аккуратные сапожки, проваливавшиеся в мягкий снег, оставлявший на них крупицы отсеявшихся снежинок. Они сияли в тусклом дневном свете как маленькие звезды.
— Не знаю, — пожала плечами Даша.
— Хочешь же… — проговорила Соня совсем тихо, — каждый человек, который любит, хочет получить себе того, кого любит.
— Ты ошибаешься.
— Да нет, это же, правда. Чтобы этот кто-то не принадлежал уже больше никому, даже себе. А тебе придется привыкнуть к тому, что он вообще не твой. По правде не твой.
— Зачем лишний раз напоминать мне об этом!? — разозлилась Даша.
С ветки вспорхнули голуби, стряхнув на девушек легкую снежную пыль. Соня сняла шапку и отряхнула ее от снежинок.
— Я не хотела сделать тебе больно, — грустно сказала она, — просто… я боюсь, как бы ты не навредила себе или кому-то другому…
— Тоже мне нашлась наставница, — заворчала Даша, — у самой нос не дорос. Ну погляди ты на себя? Ты никогда никого не любила! Как ты можешь рассуждать о любви?
