Соня положила телефонную трубку на рычаг, включила гирлянду на елке и залюбовалась тем, как уютно сияют разноцветные огоньки. Из старенького динамика послышалась заезженная и затертая до дыр мелодия, привычная с детства. Слушая ее с грустной улыбкой, Соня поправила колпак деда мороза, все время сползавший ей на глаза и стала раскладывать оливье по тарелкам.
— Когда ты уже починишь тостер!? — послышался из кухни недовольный голос ее матери, — сколько можно!?
— Когда у меня будет время, тогда и починю, — ответил отец.
— Да у тебя никогда времени нет на нас и на домашние дела! — грустно воскликнула Ольга Андреевна.
Соня тяжело вздохнула, села за стол и стала в одиночестве ковырять салат на своей тарелке тяжелой старинной вилкой из того набора, который достался им от прабабушки, и которым они пользовались только по праздникам.
— Всю кровь мою выпила, стерва! — выкрикнул Иван Семенович и хлопнув дверью ушел в свою комнату. Ольга Андреевна еще долгое время посылала ему в след разные проклятья, которые Соня уже давным-давно все знала наизусть.
Соня посмотрела на часы и отметила, что до нового года осталось меньше часа, а садиться за праздничный ужин в ее семье никто не торопился. Шрамы на руке болели, но постепенно заживали, а Соня все сильнее растягивала рукава свитеров, натягивая их по самые пальцы.
— Что за мерзкая баба!? И в праздник умудрилась настроение испортить, — ворчал за стенкой отец.
— И я еще мерзкая, — злобно пробормотала Ольга Андреевна, шурша пачкой сигарет, которую она всегда доставала только тогда, когда нервничала. Конечно, она все слышала, что говорит муж, к ее величайшему счастью, в скором времени, бывший.
А Соня слышала, что говорят они оба и грустно пережевывала салат, обреченно уставившись в экран телевизора, где шел какой-то дурацкий «огонек», все звезды в котором раздражали ее одинаково сильно.
— Нет, ну что за мужик! — говорила Светлана Петровна, протягивая Мише тарелки, чтобы он отнес их к столу. Парень грустно выполнял ее поручения и украдкой поглядывал на отца, который с невозмутимым видом продолжал паять какую-то схему в своем углу. По последним данным сына он собирал из двух старых сломанных радиоприемников один новый, но рабочий. Но матери же этого не объяснишь, как не объяснишь того, что он хотел закончить эту работу до нового года. Такая у него была привычка еще с молодости — что все дела нужно было оставить в году уходящем, чтобы без сомнений, браться за новые и ожидать в них успеха.
