Иисус - выдуманный герой?
Остановимся, однако, на гипотезе, что кто-то выдумал личность Иисуса, представил эту выдумку всему миру, где она тут же пришлась по вкусу народам совершенно различных культур, и была воспринята в качестве их религиозного идеала.
Но эта гипотеза не выдерживает критики. Чем более мы знакомимся с культурным фоном того времени, тем ясней становится, что если бы личность Иисуса не была исторической реальностью, никто бы не придумал ее, даже если бы хотел. В Евангелии Иисус не представлен в образе героя. Греки, римляне и евреи - все видели в нем противоположность своему идеалу.
Возьмем вначале евреев, и не только евреев, враждебных Иисусу, но и тех, которые были сначала Его друзьями. Они сами сообщают нам - а они бы не выдумали это - что в известный момент они покинули Его, ибо Он вовсе не соответствовал их идеалу героя. (Мф. 26:47-56). Их концепцией героя была мессианская личность, подобная Маккавею: сильный, воинственный тип личности, воодушевленный религиозными идеалами, готовый бороться (с помощью ангелов, как страстно верил народ) с захватчиками, покорившими страну и подавлявшими национальную религию.
Но когда отношения Иисуса с властями достигли критической стадии и Его арестовали, Иисус отказался от борьбы, не позволив и ученикам вступить в нее. Вот тут-то все Его последователи с отвращением отвернулись от Него: это был герой не их воображения! Многие евреи в Израиле и в наши дни испытывают те же чувства. У меня есть друг, еврей, который чудом избежал гитлеровских газовых камер. Он откровенно заявляет мне: "Этот ваш Иисус просто слабовольный. Я не воспринимаю Его как Мессию. Я за принцип: бьют - давай сдачи". Так же рассуждали тогда и ученики Иисуса; лишь воскресение Христа коренным образом изменило их взгляды на то, каким должен быть Мессия.
Или возьмем древних греков. Героем их воображения был идеал эпикурейца, тщательно избегавшего, по возможности, как страданий, так и удовольствий, могущих нарушить состояние его покоя; либо идеал стоика, который, будучи сугубо рациональным в своих поступках, подавлял эмоции и встречал смерть с завидным самообладанием. Сократ Платона, как мы помним, тоже выпил чашу яда с выражением бодрости и невозмутимого спокойствия на лице.
Совершенно иным предстает перед нами евангельский Иисус, в Гефсимании, где душа Его скорбела смертельно, так, что пот Его был как капли крови, падающие на землю, когда Он молил Бога пронести "чашу сию" мимо Него, а также когда Он на кресте возопил: "Боже Мой, для чего Ты оставил Меня?" Без сомнения, Он не годился в герои грекам, и ни один греческий философ не мыслил бы Его идеалом, достойным подражания.
