Герберт положил телефонную трубку и долго не отрывал от нее глаз. В соседней комнате гремел телевизор, включенный почти на полную мощность. Орэл Робертc говорил о футболе и исцеляющей любви Иисуса – между футболом и господом была, наверное, какая-то связь, но Герберт ее не уловил. Из-за телефонного звонка. Голос Орэла гулко гремел. Передача вот-вот закончится, и Орэл напоследок заверит зрителей, что с ними должно случиться что-то хорошее. Очевидно, Орэл прав.
Мой мальчик, думал Герберт. Если Вера молила о чуде, Герберт молился о том, чтобы сын умер. Но услышана была молитва Веры. Что это значит и как быть теперь? И как новость повлияет на нее?
Он вошел в гостиную. Вера сидела на кушетке. Ее ноги, в мягких розовых шлепанцах, покоились на подушечке. На Вере был старый серый халат. Она ела кукурузный початок. Со времени происшествия с Джонни она пополнела почти на сорок фунтов, и давление у нее сильно подскочило. Врач прописывал ей лекарства, но Вера не хотела их принимать, – если господь посылает высокое давление, говорила она, пусть так оно и будет. Герберт однажды заметил, что господь не мешает ей принимать бафферин, когда болит голова. Она ответила своей сладчайшей, страдальческой улыбкой, использовав свое самое сильное оружие: молчание.
– Кто звонил? – спросила она, не отрываясь от телевизора. Орэл обнимал известного полузащитника футбольной команды. Он говорил с притихшей миллионной аудиторией. Полузащитник застенчиво улыбался.
– …и все вы слышали сегодня рассказ этого прекрасного спортсмена о том, как он попирал свое тело, свой божий храм. И вы слышали…
Герберт выключил телевизор.
– Герберт Смит! – Она выпрямилась и чуть не выплюнула всю кукурузу. – Я смотрю! Это же…
– Джонни очнулся.
– …Орэл Робертc и…
Слова застряли у нее в горле. Она съежилась, будто над ней занесли руку для удара. Герберт отвернулся, не в силах больше вымолвить ни слова, он хотел бы радоваться, но боялся. Очень боялся.
– Джонни… – Она остановилась, сглотнула и начала снова: – Джонни… наш Джонни?
– Да. Он разговаривал с доктором Брауном почти пятнадцать минут. Это явно не то, о чем они сначала думали… не ложное пробуждение… Он говорит вполне связно. Может двигаться.
– Джонни очнулся?
Она поднесла руки ко рту. Наполовину объеденный кукурузный початок медленно выскользнул из пальцев и шлепнулся на ковер, зерна разлетелись в разные стороны. Она закрыла руками нижнюю половину лица. Глаза расширялись все больше и больше, и наступил жуткий миг, когда Герберт испугался, что они сейчас выскочат из орбит и повиснут как на ниточках. Потом они закрылись. Вера что-то промяукала зажатым ладонями ртом.
