Положа руку на сердце, она даже думала, что и дом в Фармвилле стоило продать. Вместе с землей. Однако что-то удерживало ее от этого шага. Этот дом она хотела бы передать по наследству своим детям, если бы у нее были дети. Но у нее не было детей и скорее всего уже не будет. Когда Меган поняла, что не сделает Натана счастливым, она отказалась от своих надежд.
Но она не отказалась от дома.
Они с Натаном любили друг друга в этом доме.
Горячий, душный воздух большого города жег ноздри. Может, Барбра была права? Стоило подождать хотя бы до сентября, прежде чем возвращаться в брокерскую компанию? В это время в Нью-Йорке было невыносимо. Оставить зеленую траву и деревья ради раскаленных бетонных коробок и шумных улиц действительно нелегко. Не говоря уже о том, что пришлось бросить размеренную жизнь, к которой она начала привыкать, ради Нью-Йорка с его сумасшедшим, изматывающим темпом и не дающей ни дня передышки работой на Уоллстрит. Меган вспоминала свой кабинет в Фармвилле. Она так и не успела показать его Натану.
Зазвонил телефон, и Меган, задержавшись на миг, чтобы прикрыть стеклянную дверь на балкон, поспешила ответить на звонок. Голос в трубке заставил ее ощутить знакомый холодок, бегущий по спине. Пульс сразу участился.
— Престон! Какой приятный сюрприз!
Престон засмеялся в ответ. Как все же у него с отцом похожи голоса!
— Тутти здесь, рядом. Мы хотели спросить, не заняты ли вы сегодня вечером?
Меган не видела их больше двух месяцев. И успела сильно соскучиться.
— Вы в городе?
— Ничего, если мы заскочим? Может, пойдем куда-нибудь, поужинаем вместе?
— Нет уж, теперь моя очередь вас накормить. Тутти довольно на меня поработала. Не тратьте время, приезжайте прямо сейчас.
Меган дала свой адрес и повесила трубку. Проверив содержимое холодильника и сообразив, что можно приготовить из имеющихся продуктов, она побежала в спальню переодеться.
Через полчаса Меган критически смотрела на себя в зеркало. Щеки пылают, глаза горят. Конечно, ей не терпелось встретиться с Тутти и Престоном, но причина ее чрезмерного возбуждения, как она вынуждена была себе признаться, крылась не только в этом. И голубое она надела не зря.
Звонок в дверь, объятия, слова приветствия. Они были искренне рады друг другу.
— Будь вы помладше, я бы сказала, что вы оба здорово выросли. Поумнели. Тутти, ты прямо красавица. Подрезала волосы?
— Только чуть-чуть. Раз уж я студентка университета, не подобает мне выглядеть как деревенской девчонке.
