Меган, замерла, не сводя с него глаз. Она понимала, что речь идет не только и не столько о Тутти и Престоне.
— Они слишком молоды, чтобы вступать в брак, — продолжал Натан. — Они еще не знают себя. Я не хочу, чтобы Престон взвалил на себя вину за то, что сделал женщину несчастной, и я костьми лягу, чтобы защитить их обоих.
Так это мечты Натана рассыпались в прах? Или речь шла о Саре? Чувствовал ли он себя так, будто предал ее?
Натан видел во взгляде Меган растерянность и вопрос. Чему тут удивляться? Разве она, с ее любовью к Дэну Эшвуду, могла понять, о чем он говорит?
Взгляд Меган был пытлив и в то же время насторожен. Он не хотел пускать ее туда, куда она стремилась проникнуть. Сама не замечая того, Меган приникла к нему и, коснувшись губами его лба, произнесла:
— Хотела бы я, чтобы ты чувствовал по-другому.
— И я, милая.
Он говорил как человек настрадавшийся, приобретший мудрость на пути страданий. Натан Кинкейд сегодня открылся ей новой гранью, и эта грань делала их ближе друг к другу. Она слышала нежность в его голосе, назвавшем ее «милой», и чувствовала нежное прикосновение его мозолистой ладони к руке.
— У меня мурашки побежали по телу, — сказала Меган, чтобы разрядить напряжение. Она сбросила сандалии и прижалась к нему еще теснее, зарывшись головой ему под мышку. Он крепче обнял ее.
— Это нечестно, — сказала она. — Мне так покойно и здорово здесь.
— Что же тут плохого?
— Я не могу предложить тебе того же, что ты мне.
Натан рассмеялся:
— Когда ты рядом, я счастлив.
Меган потерлась носом о теплую кожу у него под подбородком.
— Меган? Ты помнишь ту ночь?
— Да. — Она прекрасно понимала, о какой ночи он спрашивает. — Хотела бы я…
— Чего бы ты хотела, сладкая моя?
— Если бы тогда знала.
У Меган просто вырвались эти слова, но она так и не посмела сказать того, что думает. Как скажет она, что любит его, если он испытывает к ней совсем не такие сильные чувства. Как сможет она пережить неразделенную любовь?
— Что знала, Меган? — снова спросил Натан.
Он приподнялся на локте и посмотрел ей в лицо, пытаясь прочесть ответ на свой вопрос. Он чувствовал ее колено у себя на бедре и, как ни старался, не мог справиться с растущим возбуждением.
Он смотрел ей в глаза, и под ее взглядом стремительно исчезали остатки самообладания. Он более не владел собой. Он хотел быть с ней.
— Натан, — осведомилась она. — Почему ты пришел сегодня?
Натан растерялся. Какого ответа она ждала?
Он медленно провел ладонью от талии вниз, к бедру, накрыл рукой ее грудь. Он прижал ее к себе так тесно, что она оказалась под ним. Ее рот притягивал, манил.
