— Оставьте нас! Пожалуйста! Я вас прошу!
И опять согнулся, выворачивая легкие в кашле.
Мы пошли дальше. Я деликатно молчал. У Элги был такой вид, словно ее осенило.
Я спросил:
— Может быть, я вас задерживаю?
— Нет, нет…
Мы спустились в библиотеку.
Библиотека располагалась в подвале. Светился матовый потолок. Уходили вдаль деревянные стеллажи.
Было очень тихо, за барьером у раскрытой книги сидела девушка с таким печальным лицом, словно всю жизнь провела в этом подвале.
Элга меня представила.
— Анна, — сказала девушка. Она была в сером платье с белым кружевным воротничком — как в старом фильме.
— У вас, наверное, много читателей? — спросил я.
И мне вдруг стало стыдно за свой бодрый тон.
— Нет, — сказала она, — почему же… Сейчас мало читают, больше — видео. А с тех пор как начались Спектакли — тем более.
Я перевел взгляд на раскрытую книгу.
— А я привыкла, — сказала она. — С детства читаю.
Это отец меня приучил.
Элга фыркнула. Теперь мне это не показалось привлекательным. Я смотрел на Анну. Она смотрела на меня. Я спросил о чем-то. Она что-то ответила. Элга начала нетерпеливо пританцовывать.
Послышались шаркающие шаги.
— А вот и папа, — сказала Анна.
Из-за стеллажей появился старик в вельветовой куртке, поправил старинные роговые очки.
Мы немного поговорили. Я сильно спотыкался, вдруг забыв, какие вопросы должен задавать инспектор. Кажется, этого никто не заметил.
Старик любовно гладил корешки:
— Книги — это моя давняя страсть. У меня и дома неплохая библиотека. Старая классика. Есть издания прошлого века. Конечно, сейчас принято держать звукозаписи — знаете, группа артистов читает «Войну и мир». Не спорю, есть удачные трактовки, но я привык сам. Чтобы не навязывалась чужая интонация. А мода — бог с ней, с модой!
Я все время смотрел на Анну. И она тоже смотрела — без смущения. Элга перестала улыбаться.
Когда тянуть дальше стало неудобно, я спросил старика:
— Сегодня у вас новый Спектакль?
Он вздохнул:
— Не любитель я этих Спектаклей. Но директор требует, чтобы присутствовали все. Так сказать, на месте изучали дух молодежи.
— А вы там будете? — спросила Анна.
— Обязательно, — заверил я.
— Я приду, — сказала она.
Мы вышли. Элга обиженно молчала. У нее исчезло все оживление. Мы поднялись на второй этаж, и она сказала грустно:
— Вот так всегда. Разные хухрики липнут, а стоит познакомиться с серьезным человеком, так он смотрит только на нее.
— Я не серьезный. Я веселый и легкомысленный, сказал я.
— И ничего в ней нет, — сказала Элга. — Подумаешь — книги. Чихала я на эти книги!
