Удивительно было и то, что и большевики не стреляли. Эти словно знали, что там происходит, словно это так и было нужно… Посланные за ними в горячности вдогонку три офицера, не добежав до ушедшей вперед первой группы, вдруг остановились и заметались на одном месте.
Издалека казалось, что они ведут борьбу с кем-то невидимым. Кто мог – припали к биноклям и стереотрубам. Кто не видел – вытягивали шеи и переспрашивали.
– Что там такое, господа? Что такое?
Никто не решился сказать – словно наблюдал какой-то таинственный обряд. Люди топтались на одном месте, то ли мешая, то ли, наоборот, помогая друг другу что-то делать… Они толкались, держались друг за друга, дергались в разные стороны…
Кончилось это тем, что один из них, бросив винтовку, деревянно переставляя ноги, зашагал следом за первой тройкой, а второй заковылял обратно, неся дергающегося в его руках третьего товарища. В спину им ударили пулеметы.
Они едва успели добрести до камней, как земля тяжело вздрогнула, и над их головами полетели первые снаряды.
Единственным достойным ответом на большевистские происки, который нашелся у атакующих, оказалась артиллерия..
Пушки ударили из-за холмов, с закрытых позиций, сводя схватку «в ничью».
Снаряженное взрывчаткой железо с воем перелетело окопы, и пулеметный огонь с той стороны вовсе прекратился. Из блокгауза было видно, как за красными окопами встали черные султаны земли и камней, как погасли злые вспышки станковых пулеметов.
Генерал Долин, командир сводного отряда, опустил бинокль на грудь, оборотился к подчиненным.
– Нда-а-а, господа. Неужели эдак каждого можно маршировать заставить?
Его взгляд перебегал с лица на лицо, но нигде не мог увидеть уверенность. Люди подавленно молчали.
– Управляемое сумасшествие, – наконец сказал кто-то. – Это ведь какая низость, господа!
И всех прорвало. Страх превратиться в марионетку, покорно идущую к смерти, заставил всех говорить разом.
– Такого же не может быть! Просто не может быть!
– И тем не менее это факт… Все видели…
– А что это? Может быть, газ? Тогда раздать противогазы…
– Да какие газы, капитан… Ветер от нас дул. Это же форменное чудо…
– Может быть, молебен? – неуверенно прозвучал чей-то голос.
– Вы еще муллу позовите…
– Да… Что бы там ни было, после этого ходить на них в штыковые атаки глупо…
– Верно… Атаковать «в лоб» – обречь отряд на бессмысленную гибель…
Позиции красных продолжали взрываться и подниматься дымными столбами. Эта сила и мощь подчиненного ему оружия вернула генералу самоуважение. Снаряды казались ему кулаками, которыми он колотил хитроумных врагов.
