А потом (меня до сих пор немножко смущает эта часть разговора, потому что в ней видна дурная сторона моего характера) я добавляю:
— А ты — нет!
Но ведь все и на самом деле обстоит именно так. Есть Конноли и есть весь остальной мир… хотя этот остальной мир, если вы живете на Тисби, не слишком велик. До прошлой осени так мы и жили: я, мой младший брат Финн, мой старший брат Гэйб и наши родители. Мы были довольно тихой, спокойной семьей. Финн постоянно что-нибудь то разбирал, то снова собирал, а все запасные части хранил в ящике под своей кроватью. Гэйб тоже был не слишком разговорчив. Он старше меня на шесть лет и в то время берег силы, чтобы расти как следует; к тринадцати годам он уже вытянулся на шесть футов вверх. Наш папа, когда был дома, играл на тин-вистле[1], а наша матушка каждый вечер творила чудеса из хлеба и рыбы, только я не понимала, что это именно чудеса, пока она была с нами. Но все это не значило, что мы плохо относились к другим жителям острова. Просто нам было лучше в собственном кругу. На первом месте для нас стояли Конноли. Это было главным и единственным правилом. Можно было задевать любые наши чувства, только не чувство принадлежности к семье Конноли.
Сейчас середина октября. По утрам, как всегда осенью на нашем острове, холодно, но постепенно, когда поднимается солнце, теплеет, а краски становятся ярче. Я беру скребницу и щетку и вычищаю пыль из темной шкуры Дав, пока у меня не согреваются пальцы. К тому времени, когда я ее седлаю, она совсем чистая, а я грязная. Но она — моя кобыла, и я очень боюсь, как бы с ней не случилось чего плохого, потому что я очень ее люблю.
Когда я затягиваю на ней подпругу, Дав легонько тычет меня носом в бок и сразу отворачивает голову; она тоже меня любит. Я не могу кататься долго; вскоре мне придется вернуться и помочь Финну печь печенье для местных лавочек. Еще я расписываю чайники для туристов, а с приближением бегов у меня заказов больше чем достаточно. После бегов у нас не будет гостей с материка до самой весны. Океан уж слишком ненадежен в сезон холодов. Гэйба весь день не будет дома, он работает в скармаутской гостинице, подготавливает номера для прибывающих на бега. Сиротам на Тисби приходится трудиться в поте лица, чтобы сводить концы с концами. Я вообще-то не осознавала, чем обделена на острове, пока не начала несколько лет назад читать разные журналы. Я не слишком это ощущаю, но ведь на самом деле Тисби просто крошечный: здесь живут всего четыре тысячи человек, на голых камнях, выступающих из моря, в нескольких часах пути от материка. Здесь только и есть что утесы, да лошади, да овцы, да еще дорога с односторонним движением, что вьется через голые поля к Скармауту, самому большому городу. Но, по правде говоря, если не знаешь ничего другого, наш остров совсем не плох.
