— Гэйб уже встал? — спрашиваю я.
Я неловко всматриваюсь в кухонный шкаф, избегая взгляда Финна. Я не знаю, хочется ли мне разговаривать. А глядя на шкаф, понимаю, что и есть я тоже вроде бы не хочу.
— Он уже ушел в гостиницу, — отвечает Финн. — А я… это…
Бормоча так, он ставит на стол кружку, из которой торчит ложка.
Что бы там ни было в этой кружке, оно оставило следы на ее боках, и на столе остался круглый след, но над кружкой поднимается пар. Подозреваю, что в ней — горячий шоколад.
— Это ты приготовил?
Финн смотрит на меня.
— Нет, это святой Антоний принес мне ночью. И не разрешил сразу же подать тебе.
И он отворачивается от меня;
Я потрясена — и тем, что Финн проявил чувство юмора, и тем, что сделал для меня шоколад. Я только теперь замечаю ужасающий беспорядок на длинном кухонном столе, там громоздятся кастрюли, которые понадобились Финну для того, чтобы приготовить единственную чашку какао, и теперь я понимаю, что пахнет здесь пригоревшим молоком. Но все это не имеет никакого значения в сравнении с прекрасным порывом братишки. От этой мысли у меня как будто начинает дрожать нижняя губа, но я на мгновение стискиваю зубы, и постепенно все становится на свои места. К тому моменту, когда Финн усаживается на другом конце стола со своей кружкой, я уже в полном порядке.
— Спасибо, — говорю я, и Финн смущенно косится в мою сторону.
Мама всегда говорила, что Финн похож на фею: не любит, когда его благодарят. И я спешу добавить:
— Извини.
— Я положил в него соли, — сообщает Финн таким тоном, как будто это избавляет от необходимости выражать благодарность.
Я пробую какао. Если там и есть соль, я ее не ощущаю на фоне островков не до конца размешанного порошка. Они растворяются у меня во рту, оставляя приятный вкус. Я вообще не помню, случалось ли прежде такое, чтобы Финн готовил какао; думаю, он только наблюдал, как это делаю я.
— Я не чувствую там соли.
— Соль, — поясняет Финн, — делает какао слаще.
Высказывание кажется мне довольно глупым: непонятно, как можно сделать слаще то, что и без того сладкое, но решаю не сосредоточиваться на этом. Я помешиваю какао и ложкой растираю несколько комков о стенку чашки.
Финн тем не менее понимает, что я ему не верю, и с горячностью заявляет:
— Можешь пойти и спросить у Паллсонов. Я видел, как они делают шоколадные оладьи. С солью.
— Я не говорила, что я тебе не верю! Я вообще ничего не говорила!
Финн болтает ложкой в своей чашке.
— Я и так знаю.
