— Если тебе что-нибудь понадобится, приходи к нам, — на прощание сказала Лиге мать Йенса.
Райза и Грудастая энергично закивали, при этом Райза добавила:
— Обращайся за любым советом. Если у меня в огороде что останется, занесу тебе.
Не задерживаясь далее, все ушли, и по быстроте, с которой они удалились, Лига поняла, что женщины обсуждали ее еще вчера. Порядочная девушка не должна жить одна, но выхода у нее нет. У Йенса дома и без нее тесно, да еще сам Йенс там живет, так что делить с ним крышу совсем неприлично. Две другие хозяйки, наверное, тоже имеют свои причины, чтобы не предлагать ей кров. Лига отнюдь не горит желанием перебраться к кому-то из них, однако чувствовать себя отверженной неприятно и стыдно. Хотя чему тут удивляться? Па нажил себе врагов по всей округе, вот никто и не желает знаться с его дочкой, тем более что та слова не промолвит, только ходит, словно тень, с опущенными глазами.
Какой с нее прок? Видали ту ужасную рубашку? И стряпает, конечно, так же отвратительно. На кой мне сдалось учить всему эту дуреху? Притом она совершеннейшая дикарка. Примерно так говорят о ней, думала Лига, запершись в хижине и окидывая взглядом пустоту стола.
Она провела осень, ни разу не испытав нужды наведаться в город. Отец научил ее — затрещинами и поучениями — добывать ему пищу, и теперь, оставшись одна, Лига могла позаботиться о себе, причем очень даже неплохо. Она старательно запасла на зиму дров, у нее был огородик и коза, лес, ручей и сколько угодно времени, наставительный голос Па в ушах и его молчание в те минуты, когда Лига уверенно справлялась с делом. Каждое утро она просыпалась на своей выдвижной кровати, садилась, удовлетворенно смотрела на большую родительскую кровать, застланную без единой морщинки, и радовалась, что отца на ней нет.
— Ну и что тут у нас такое?
Лига, мастерившая силок, выпрямилась, внезапно смутившись. Перед ней стоял один из парней, которые помогали перенести домой тело Па. Он заметно вырос за прошедшие несколько месяцев и выглядел почти взрослым мужчиной. На лице резче обозначились скулы и начала пробиваться первая светлая щетина. Он уже успел натоптать и разворошил башмаками тонкий слой разноцветных осенних листьев, которыми поигрывал ветерок и на которые солнце время от времени задумчиво роняло желтые пятна зайчиков.
— Это городские земли, — заявил он.
Тяжелая мягкая бечевка виновато повисла в руках Лиги.
— У меня и моего отца есть разрешение рубить дрова в этих местах, — продолжил юноша. — А у тебя есть разрешение на охоту?
