Улисс во время успел захлопнуть дверь номера, потому что вслед ему что-то запустили. Наверное, библию. Ту самую, что кладут в номерах в ящик прикроватной тумбочки.
Улисс гнал по шоссе и думал, что он скажет Энн. Девице из бара ничего не стоит от всего отпереться. Хотя может и рассказать правду от неожиданности. Надо подготовиться к ее встрече завтра утром.
В холле дома Энн Улисс натолкнулся на Модесту. Она шла в зал, откуда доносилась музыка.
— Мэм, можно один вопрос?
— Конечно, только короткий. Я одна на всю компанию! Спасибо, ваш Кевин помогает, такой славный мальчик… А этот наш, звезда Бродвея, играет роль гостя. И очень удачно…
— А ваша племянница где?
— Ужасное событие! Она уехала в больницу. У нее там что-то женское. Ну, вам не обязательно знать. Такая молодежь пошла хлипкая…
— А вы ее давно знаете? С детства?
— Почему с детства? Она же племянница моего покойного мужа. Я ее и увидела первый раз после его смерти. Но ее мать всегда присылала нам открыточки к празднику, подарки. Потом они с мужем из-за чего-то повздорили. Несколько лет вообще не общались. И вдруг звонок. Я очень обрадовалась, хоть какая-то память о муже. Мы с ним очень хорошо жили. Так хорошо, что детей все не заводили — думали, успеем. А когда спохватились, уже поздно. Мне надо было лечиться, а возраст… Ой, я что-то разболталась.
— Не вы одна любите поболтать. Так ваша племянница когда приехала к вам?
— Полгода назад. Из Нью-Йорка.
— А вы писали сестре своего мужа?
— А она умерла, мне Джоан сказала. Сама-то она давно с матерью не живет. А отчим… чужой человек, знаете. Кстати, мой муж с сестрой из-за него и поругался. А вы видели Джоан? Вы так интересуетесь, словно жениться на ней собрались. Идите к гостям, про вас хозяйка несколько раз спрашивала.
В зале было так тесно, что Улисс не сразу нашел Энн. Кто-то играл на рояле блюз, какая-то черноволосая девица пела, подражая кому-то. Кажется, Опре Ней. Улисс постоял, послушал.
— А вам никто не говорил, что вы поете, как Опра Ней? — сказал он брюнетке. — Очень похоже.
— Правда? — спросила девушка и начала хохотать.
Дура припадочная, подумал Улисс. Вот какие у этой Энн подружки!
— Что за нервный смех? — спросила Энн, подходя. Она ослепительно красива в красном платье, облегающем фигуру, с подколотыми кверху волосами и несколькими нитями белого жемчуга разной длины, переплетенного золотыми колечками.
Пианист, пробежав руками по клавишам, сказал:
— Она поет, как Опра Ней, очень похоже. А ты пишешь, как Ханна Дарси, а я играю, как Изя Кац. И все мы на самом деле обыкновенные клоны.
