Он постоял еще с минуту в легком раздумье. В ней есть что-то необычное — возможно, это удивительная успокаивающая невозмутимость и ясность во всем, что она говорит и делает. Не это ли так притягивает его к ней?
Рассел нахмурился. До сих пор всякое влечение или привязанность означали для него ненужные заботы и неприятности. Нет, не те отношения, чтобы обычно решались очень просто: «Ты мне нравишься — давай переспим»? Зов плоти, физическое влечение были вещами одинаково понятными для партнеров, лишенных комплексов. Таких отношений он не страшился. Но когда произносились слова «любовь», «счастье», «вдвоем навеки» или подобные им и появлялись иллюзии, которыми любит себя обманывать большая часть человечества, он пугался и старался не доводить до этого.
На его глазах погубила свою и, в сущности, его жизнь мать, гоняясь за фантомами, иллюзией счастья вдвоем. Нет, к этому он не стремился, по крайней мере сейчас. Бетти Гринуэй со своей спокойной рассудительностью, нежной кожей и уютным домом, бесспорно, привлекает, но этим она и опасна. А у него сейчас одна задача — отомстить за смерть Грига.
Он прекрасно понимал, сколь нелепо оставаться во дворе в такую темень. Что он этим хочет доказать? Что его умыкнули? Поэтому, горестно вздохнув, Рассел прихватил с собой пару оставшихся воздушных шаров, на сей раз уважительно закрыл дверцу «феррари» и направился к дому.
— Так что же все-таки произошло? Бриллианты у тебя?
Рассел отодвинул от уха трубку, пережидая, пока Мэрдок отведет душу. Он стоял, прислонившись к мойке, скрестив ноги в ковбойских сапогах, и беседовал по телефону с шефом, одновременно с удовольствием изучая кухню Бетти. Огромная, занявшая всю заднюю половину дома, она была веселой и светлой то ли от голубых с белым стен, то ли от натертого до блеска дубового пола. В ней было множество горшков с цветами. Даже кухонную мойку украшал горшочек со скромной африканской фиалкой. В дальнем углу, там, где окна смотрели на восток, стоял круглый обеденный стол, а вокруг него — четыре стула с мягкими сиденьями и высокими удобными спинками.
Войдя в дом, Рассел по привычке быстро осмотрел его. Опыт профессионала заставлял его подмечать все до мельчайших пустяков, от которых порой зависела жизнь. Он убедился, что в смысле убранства и комфорта кухня не является приятным исключением.
В этом доме все было удивительно рационально и гармонично, старина и традиции удачно дополнялись современными бытовыми усовершенствованиями, что делало дом удобным, уютным и красивым. В нем хотелось жить.
