Он отстранил ладонью вторую придвинутую к нему посудину.
— Что до меня, то я, кажется, принял нормальную дозу.
Джеку подумалось, что ему вроде надо бы еще чуточку выпить, но, увидев, как Линк, словно собака миску, вылакал до дна второй стакан, передумал.
Рыжий Хью, приблизившись, обнял его за плечо и сказал:
— Ну а теперь, чтобы с тобой не приключилась та же беда, что и с одноруким Томом, я расскажу тебе кое о чем, что желательно знать, когда пробуешь пустить в дело гранату.
* * *
Просчитался ли Энглдью или просто смотрел на обстоятельства слишком оптимистично, но песок четвертой склянки еще только начал пересыпаться в нижнюю емкость, а противник уже был от них всего ярдах в двухстах. Джек видел, как французские матросы уже начали зарифлять некоторые паруса, чтобы снизить скорость своего корабля до скорости «Нежной Элизы».
— Почему они не открывают огонь? — прошептал он.
— У французских фрегатов нет носовой пушки, — отозвался услышавший его Энглдью, — так что стрелять вдогонку они не могут. А у нас нет кормовых орудий, так что и нам нечем остудить их пыл. Они знают, что преимущество на их стороне, и предпочитают болтаться у нас за кормой, чтобы помотать нам нервы и нагнать страху. А также спровоцировать нас на стрельбу, совершенно бессмысленную до того, пока корабли не сойдутся.
Действительно, капитан «Робусты» (французы, более не таясь, убрали прикрывавшую название их судна ткань, обнажив ряд золотых букв, которые теперь были видны отовсюду), похоже, особенно никуда не спешил, но все-таки вызвал на верхнюю палубу всех своих людей, и теперь те потрясали оружием и выкрикивали что-то язвительное. Звучала громкая музыка. Джек различил скрипки, барабаны и горны. Судя по всему, первоначальная оценка численности неприятельского экипажа была верна: против сорока шести человек, находящихся на борту «Нежной Элизы», «Робуста» могла выставить около полутора сотен бойцов.
Джек облизал внезапно пересохшие губы и с сожалением подумал, что хлебнуть рому уже, наверное, поздно. Что соответствовало действительности. Противнику надоело играть в кошки-мышки: зарифленные было паруса подняли снова, и расстояние стало стремительно сокращаться.
— Открыть порты. К орудиям!
Орудийные расчеты бросились по местам. Девять четырехфунтовых пушек правого борта быстро выкатили на огневые позиции, но… это действие было встречено еще более громким и глумливым улюлюканьем французов. В следующий момент они тоже открыли пушечные порты, правда только на квартердеке. Впрочем, хватило и этого — с борта «Робусты» смотрело вдвое больше стволов, чем с борта «Элизы». А поскольку Джек помнил, что, по словам Энглдью, фрегат оснащен девятифунтовыми пушками, получалось, что его бортовой залп будет раза в четыре мощнее.
