Озорники | страница 37

В самом центре мироздания застыла главная героиня праздника — елка, ждавшая, когда ее подожгут. Когда же салют начал меркнуть, когда цветные сполохи с легкой судорогой уходили в ночь, а птицы гасли, как фонари, в эту минуту вокруг елки засуетились костровые с факелами в руках. И сразу по нижним ветвям с ветки на ветку словно бы запрыгали белочки и бурундуки. Но вот они стали сливаться, на глазах превращаясь в кошек, гиен и волков. Они кусались и царапались до тех пор, пока над ними не выросли Лев и Змей Горыныч. Они встали на дыбы, облапились и зарычали, обдирая друг другу бока и разбрасывая кровавые клочья.

Когда ребята, прикрыв ладонью глаза и став бочком, зачарованно смотрели на эту схватку, а костровые подбрасывали новые охапки хвороста, когда Горыныч, лязгая челюстями, сожрал Льва, но и сам, обессиленный, превратился в обугленный труп, в это время на кривой верхушке ели засветился предмет, похожий на слиток серебра. Предмет с минуту выделялся своим нездешним блеском. И вдруг яркая, громадная, страшная вспышка с грохотом сотрясла окрестности, лес оглушительно толкнулся в небо, расцвел сиреневым облаком и стал опадать ливнем сочных огней. И это был, наверно, конец света, так это было торжественно и красиво. Ручьями стекавшие огни разливались по кустам, траве и ветвям соседних деревьев, по земле потекли клубы дыма, на глазах превращаясь в тучных коней. Фыркая и гогоча заливистыми голосами, они заметались вокруг костра, полоща хвостами. И тогда все увидели, что это были обыкновенные кони, которых сельские ребята перегоняли в ночное. И чуть ли не половина мальчишек во главе с пиротехником Смагиным устремились к коням. Внезапно появившийся табун смял распорядок программы и унесся в темноту…

Накрапывал дождик. Ветер носил по территории лагеря черные хлопья, нагоняя тоску и уныние. Лагерь жил в ожидании грозных комиссий. Ребята бродили, не зная, куда приткнуться. Броня, с подгоревшей косой, тщательно упрятанной под пестрый платок, ожидала разноса и весь день жила с ощущением жуткого конца. Припухшие веки, красный носик делали ее похожей на жалкого цыпленка. Голова раскалывалась от бессонной ночи. Слава богу, никто не погиб, пожар был ликвидирован, суматоха улеглась, но она растравляла себя и находила в самобичевании горькую усладу. Она была ответственной за костер и должна понести расплату одна, никого не припутывая. Несколько раз ей попадался на глаза Яков Антонович, окруженный конвоем ребят, но он не замечал ее. Ну и пусть!