— Об этом у нее и спросите, а сейчас пройдемте…
Профессор снял шляпу, вытер лоб платочком и растерянно уставился на грозную железнодорожную даму.
— Мне, любезная, не здесь выходить, а на Васюнинской.
— Доберешься еще, отец, до Васюнинской, а сейчас давай проходи, не задерживай…
— Но позвольте?! — запротестовал профессор. — Мне сходить на Васюнинской, и нигде больше сходить я не намерен…
Тогда возле профессора выросли два дюжих добровольца, подняли его со скамьи и осторожно втиснули в толпу жизнерадостных юнцов. Добровольцы же и вынесли его вещи на платформу. Он стоял среди безбилетников, являя собой редчайший экземпляр железнодорожного зайца. Длинный и нескладный, как кривая жердь, он сосредоточенно тер подбородок, стараясь припомнить, где же мог находиться билет. Он пытался восстановить свои движения, рассчитывая на двигательную память, видел себя перед кассой, потом вспоминал, как жена семенила рядом, а он пытался отнять у нее плотно набитую авоську, как они потом стояли у вагона и прощались, но вот куда он засунул билет, убей бог, не мог вспомнить!
— Ну как, граждане, будем добровольно платить или в милицию вас сдавать?
Безбилетников, высаженных из вагона, стало почему-то вдвое меньше, чем было в вагоне, но зато контролеров оказалось сразу три. Молодые парни доверчиво взирали на контролеров, полностью положившись на их доброту.
— А ты что себе думаешь? Платить будешь?
— Это где же мне трешку взять? Что они, валяются, что ли?
— А ты, милая?
Девушка прыснула в платочек.
— Смотри, как бы плакать не пришлось.
Девушка выгребла из кармашка две копейки.
— Вот и весь мой капитал. Даже на обед не осталось, а вы со штрафом. Смехота прямо…
Профессор смотрел на спорящих, не очень понимая, из-за чего они препираются. Он склонился к девушке, чтобы получше рассмотреть мелкую монету. И вдруг просиял.
— Простите, уважаемая, — обратился он к женщине-контролеру. Каждому из нас, если не ошибаюсь, надо заплатить штраф в размере трех рублей? — Он с воодушевлением щелкнул пальцами в знак того, что разобрался в сути спора.
— Ну, и что?
— Но денег, по-видимому, у них нет, насколько я понимаю?
— Ты что, отец, за них платить хочешь, что ли?
— Если вы, конечно, не возражаете, то я бы с готовностью…
Среди безбилетников поднялось легкое замешательство. Все на минуту застыли в немой сцене, уставившись на сумасшедшего старика. Впрочем, некоторые тут же, поблагодарив, ушли, пока дед не раздумал, другие не торопились, желая до конца удовлетворить свою любознательность, — не каждый день увидишь такое. Профессор неторопливо достал бумажник с деньгами. Первое, что выпало из него, был железнодорожный билет.
