Мэйзи сидела тихо, как мышка.
— Ей было двадцать два года, когда мы поженились. Сразу после свадьбы она забеременела, и это вызвало у нее душевное расстройство, такое же, какое случалось и у других членов ее семьи. Конечно, об этом никто не упомянул до свадьбы. — Он грустно улыбнулся. — Лишь потом выяснилось, что у бабушки Франчески со стороны отца было такое же расстройство и у прабабушки тоже. Можно только предполагать, что это не затрагивало мужчин, ведь у отца Франчески все было в порядке. — Блейн пожал плечами. — Не знаю, так ли это, только Франческа стала совершенно другим человеком буквально за одну ночь.
— Блейн, ты не обязан продолжать.
Мэйзи чувствовала себя ужасно. И зачем она вынудила Блейна рассказывать это? Если бы она хотя бы могла предположить, к чему приведет ее любопытство!
— Я долго не понимал, с чем столкнулся. Я думал, что это вроде депрессии. Говорят же, что настроение женщины при беременности может измениться. Я рассчитывал, что с помощью врачей она выйдет из этого состояния. Но теперь, когда ее родители рассказали нам правду о семейном недуге, Франческа решила, что для нее не осталось никакой надежды.
Блейн замолчал, встал со стула, сделал несколько шагов, снова сел и продолжал:
— Я нашел лучших докторов. Они говорили, что, как только родится ребенок, Франческу можно будет вылечить или хотя бы улучшить её состояние.
Блейн сидел, опираясь локтями на колени, сжав кулаки. Где-то залаяла собака, и опять все стихло.
— На четвертом месяце Франческа потеряла ребенка. Возможно, это было к лучшему. Я до сих пор не знаю. Мы начали лечение. Иногда в течение многих месяцев она была совсем здорова. А потом болезнь возвращалась…
Мэйзи едва могла дышать. Блейн умолк, и его молчание сказало ей больше, чем слова.
— И постепенно мои чувства начали изменяться. О, она не знала этого — по крайней мере, я надеюсь, что не знала, — но даже в первые дни нашего брака, еще до того, как она заболела, я понял, что сделал ошибку. Франческа была… Франческа не любила физическую сторону брака. Она выполняла обязанность, но и только. Возможно, я должен был увидеть признаки болезни прежде, чем мы поженились, но она была всегда рада обняться и поцеловаться. А если мне хотелось большего, она мягко мне отказывала. Но она была хорошей итальянской девушкой, и я был воспитан так, чтобы уважать это. До свадьбы я и не ожидал от нее ничего иного. А после того, как она потеряла ребенка, мы жили как брат и сестра.
