— Ты, значит, тут выступаешь? — спросил он.
— Да, иногда, — кивнул цыганенок. — Почему нет? Мне не тяжело, а людям нравится. Смеются, едой делятся. Я раньше в театре выступал.
— В цыганском?
— Нет, в детском.
— А вообще чем занимаешься?
— Хожу здесь и там. С людьми разговариваю. Много знаю. Все, что хочешь, достать могу.
— И картон? — улыбнулся Олег. Общаясь с Жигой, вообще было трудно сдержать улыбку.
Цыганенок заливисто рассмеялся и фыркнул.
— Фу! Облился весь. И картон могу. Только время надо.
— А «венец» достать можешь?
Гарин не сумел бы ответить, что заставило его заговорить о «венце» с практически незнакомым человеком. Возможно, непосредственность Жиги была столь же заразительна, как и его смех. А еще с ним было очень легко общаться. Даже Олегу, который обычно трудно шел на контакт с новыми людьми. Да и с хорошо знакомыми, положа руку на сердце, тоже.
— Венец? — Цыганенок потер переносицу. — Венец, венец, делу конец… А! Это вот такая штука?
Он сложил руки перед лицом, так чтобы кончики пальцев касались друг друга, затем, не размыкая рук, вывернул ладони в разные стороны и приложил ко лбу. Гарин обмер, не веря своей нечаянной удаче. При всем желании он не смог бы изобразить «венец» лучше, чем это сделал Жига. Сил у Олега хватило на кивок.
— Достать, не достать, — погладил щеку цыганенок, — но я знаю, у кого есть такая штука. Она тебе нужна?
— Подожди, — внезапно севшим голосом сказал Гарин. Он обвел взглядом невзрачное помещение туалета и даже заглянул в одну из кабинок, как будто опасался, что их разговор может подслушать притаившийся в унитазе дерьмодемон. — Лучше поговори об этом с моим… старшим.
— Хорошо, — согласился Жига. — А твоего старшего как зовут?
Олег чувствовал себя слишком возбужденным для сочинения удачных экспромтов, поэтому брякнул первое, что пришло на ум:
— Плотник.
За время, которое он провел в туалете, Карлик куда-то подевался, и Столяров остался за столиком один. Глядя на исцарапанную крышку ящика из-под патронов, Михаил грел в руке стакан, до середины наполненный мутной водкой, и, судя по унылому выражению лица, в данный момент был уверен, что стакан наполовину пуст, а не наполовину полон. Гарин, который, напротив, пребывал в состоянии, близком к эйфории, поторопил цыганенка:
— Пойдем, пойдем. Вот он.
Они подошли к столику как раз в тот момент, когда Столяров, заранее морщась, выплеснул в рот остатки водки.
— Привет, Плотник! — громко поздоровался Жига.
