— Ты-то сейчас чем лучше их?
— Хотя бы тем, что не получаю от процесса ни малейшего удовольствия. Уж поверь.
Обыскав все три трупа, Столяров опустился на корточки перед избитым мужичком, который сидел на земле, прижимая к груди рюкзак.
— Ну, ты как? — спросил Михаил.
— Как, как… М-мудак, — очень невнятно, как после укола «заморозки» в десну, ответил мужичок.
— Прости, что?
— Что-что… Хрен в пальто.
Сам спасенный был одет в расстегнутую шинель, из-под которой выглядывал черный свитер грубой вязки, плотные штаны и кирзовые сапоги со смятыми в гармошку голенищами. На голове его красовался коричневый шлем вроде тех, что носят танкисты и парашютисты.
Столяров поднял недоуменный взгляд на Гарина и сказал, прикрывая рот ладонью:
— Слушай, похоже, это какой-то убогий.
Однако мужичок услышал и отреагировал:
— Убогий, убогий… В рот мне ноги!
— Или контуженный, — согласился Олег.
— Контуженный… Хрен простуженный.
— Кого мы спасли! — вздохнул Михаил. — Я уже боюсь спрашивать, как его зовут и где он живет.
— Где-где… — эхом подхватил мужичок и закончил вполне предсказуемой рифмой.
Разговаривая, он правой рукой пытался распустить тесемки рюкзака. Его движения были неуклюжими и медленными, как будто рифмоплет-матерщинник был под завязку накачан транквилизаторами. Пустой левый рукав шинели был заправлен под ремень. Гарина передернуло от воспоминания о том, как два здоровых парня ногами избивали инвалида. Нет, эти нелюди заслуживали куда более жестокой участи, чем мгновенная смерть от пули. «А может, он пьяный?» — подумал Олег, когда мужичок, отчаявшись справиться с тесемками, впился в них крупными, почти как у лошади, зубами.
— Тебе помочь? — спросил Гарин.
Мужичок поднял на него мутный взгляд, выплюнул тесемки и сказал:
— Есть, есть…
— На жопе шерсть? — предположил Столяров.
— Есть, — повторил мужичок и красноречиво пожевал нижнюю губу.
— Жрать, что ли, хочешь? Так бы сразу и сказал. Смотри, есть галеты, а есть шоколад. Тебе чего?
Не успел Михаил договорить, как продукты походного рациона перекочевали из его рук в грязную ладонь мужичка.
— Надо же, — недоверчиво покачал головой Столяров. — Вроде пень пнем, а как дошло до еды — стал прыткий.
— Прыткий, прыткий… — подтвердил мужичок и закончил совсем уж неразборчиво, с остервенением работая челюстями. В один прием ему удалось засунуть в рот треть шоколадной плитки и пол-пачки галет, причем не распечатав ни то, ни другое.
— Чудак человек, куда с оберткой-то? — простонал Михаил. — Подавишься!
