Ближе к вечеру за окном автобуса замелькали форпосты бывшей столицы Конфедерации Ашанти. Двускатные крыши построек доколониального периода, флажки Асафо. И, конечно, рынок Кеджетия, занимающий площадь в шесть квадратных километров и насчитывающий около одиннадцати тысяч лотков.
Те, кто бывал в этих краях, знают: рынок — квинтэссенция здешней жизни, сплав традиции и современности, лабиринт, не знающий себе равных. Дело в том, что за пределами двух основных городов, Аккры и Кумаси, в Гане нет магазинов. Вернее, нет помещений, опознаваемых как магазины в европейском понимании. Когда хозяйке нужно то или это, она идет в хижину к дядюшке Кофи или тетушке Эджоа, у которых то или это имеется в количестве, предполагающем возможность купли-продажи. Если же нужно и то, и это, хозяйка идет на рынок. Что непосвященному видится босховским адом, для африканской хозяйки — вотчина и родная стихия, рай секонд-хенда.
Здесь перекраивают старые школьные формы, нижут бусы, выдалбливают калебасы. Мастерят светильники из консервных банок. Автомобильные запчасти переплавляют в кухонную утварь и музыкальные инструменты, а из шин изготавливают резиновые сапоги. Гончары, кузнецы, кожевники, шорники, столяры — ремесленники всех сортов и возрастов — демонстрируют свое мастерство на глазах у бесчисленных зрителей и немногочисленных покупателей. На прилавках выложены плоды труда: статуэтки, маски, запонки, гребешки, нагрудные украшения, изделия из бронзы, золотые гирьки и табуреты вождей, резные доски для оваре, атрибуты семи аканских кланов и семи материнских рек, фигурки животных, барабаны и флейты, головные уборы из леопардовых шкур. Сушеные змеи и летучие мыши, коренья и листья, банки и склянки, настойки и порошки, рога и копыта, застывшие в мунковском крике головы обезьян: мы пришли в лавку аптекаря. Дальше — швейный цех, дружный стук допотопных машинок «Зингер». Кое-где попадаются даже традиционные станки для производства кенте.
Продовольственная секция: сверканье огромных ножей над глыбами мяса. Индюшки и куры, козлятина, копченая дичь, деликатесное «акрантие»[8]. Улитки и крабы, плоды масличной пальмы и дерева ши, грибы и орехи кола на глазированных блюдах, листья кассавы и кокоямса, мука из арбузных семечек и косточек дикого манго, ферментированный кунжут и батончики «давадава», крупы и специи, всевозможные фрукты. Невероятная картина африканского изобилия.
Раз в несколько месяцев жена Джозефа совершала набег на центральный рынок, взяв в помощники кого-нибудь из домочадцев мужского пола. Там, проворная и решительная, сновала от лотка к лотку, маневрируя в толчее людей и коробок, на ходу обмениваясь приветствиями с сотней знакомых продавцов и ткачих. Спортивное ориентирование по торговому лабиринту. Что-то в этом есть исконно африканское, родственное искусству шамана-охотника, знатока невидимых троп в непроходимых джунглях... Впрочем, это только для обруни в Африке все сводится к джунглям. Не пора ли разуть глаза: джунгли давно закончились, и теперь моему объективу одна за другой предстают достопримечательности цивилизации — королевский дворец Манхийя, резиденции Яаа Асантеваа и Премпеха II.
