— Кто это? — громко спросил мальчик, испуганно глядя на разошедшегося Органова. — Дядя из театра?
— Ничего не понимаю! — пожала крутыми плечами женщина и обратилась к окружающим: — Мы правильно стоим, здесь автобусная остановка?
— Да это же лектор, товарищ Органов из общества «Знание — сила»! — крикнул кто-то из стоящих в самом конце лжеочереди.
Наверное, внедряется новый метод: если слушатель не идет на лекцию, то лекция идет к слушателю!
— О чем он говорит? Простите, я плохо слышу!
— Сто слов в минуту — ни одного толкового!
— Вот научились некоторые болтать — диву даешься!
— На нашем вроде языке, а — непонятно! Слова все знакомые — а ни черта не разберешь!
— Простите, что он сказал?
— Я сам скажу: остановка — на том углу! — крикнул громко кто-то. — Видите, во-о-он где автобус-то останавливается!
Очередь, кляня Органова предпоследними словами, ринулась к остановке. Воспользовавшись общей суматохой, вырвался из рук лектора и шустро засеменил за всеми пожилой гражданин с портфелем.
Исчезновение аудитории не обескуражило Органова. Он вдохновенно взмахнул тростью, пересек тротуар, взобрался на стоящую возле ворот старого дома скамью и, обращаясь к прохожим, произнес:
— Поздравляю и приветствую, дорогие товарищи!
Он профессионально улыбнулся, сделал плавный взмах рукой и продолжал:
— Очень рад новой встрече с такой уважаемой публикой! Вижу среди вас, дорогие друзья, знакомые лица — видимо, ряд товарищей уже неоднократно посещали мои лекции — польщен, весьма польщен, большое спасибо, я бы даже сказал, благодарю за внимание и постоянство, именно — благодарю! — не боюсь этого слова, ныне не слишком модного, но, тем не менее, вполне точно и определенно отражающего эмоциональный смысл вышесказанного. Сегодня, а именно в данный момент, здесь, сейчас, мы начинаем большой и, надеюсь, взаимополезный разговор о…
Прохожие останавливались (кто с улыбкой, кто очень серьезно, а кто и с откровенным любопытством), старались вникнуть в смысл органовских речений. Однако, чем больше он говорил, тем заметнее менялось к нему отношение случайных слушателей. Одни, махнув рукой, продолжали свой путь, другие начинали иронически комментировать словесный поток Органова, третьи — проникались к лектору явным состраданием.
— Может, заболел мужик-то?
— Знаем мы его хобби — толочь воду в ступе!
— Да ладно вам! Ясно же — занедужил человек!
— Есть такая хворь: язык без костей — слова без смысла!
— Болтливый немой!
— Ничего смешного тут нет, товарищи: сбрендил лектор!
