Андрей Микаэлович бросился за ней, выкрикивая на бегу:
— Великолепнейшая шерстка! Бархатистая и гладкая! А какие умные глаза — как я хотел бы иметь… уф… такие выразительные глаза. Смелая, как барс — о радость счастливой хозяйки.
Существо, дрожа от испуга, вскочило на бюст дородной матроны и оттуда разъяренно залаяло на подбежавшего Андрея Микаэловича.
— Что вам надо от Кики? — грозно спросила могучая дама, неприязненно разглядывая юрисконсульта.
Я хотел только приласкать ваше одушевленное животное. Какая прелесть! Но вы — вы красивее Кики! Прелестница, прелестнейшая из прелестных…
— Ты что, меня за дуру принимаешь? Ах, ты хулиган, пьянь подзаборная! Я — честная женщина! Я тебе покажу прелестницу!
Неизвестно, как бы на этот раз Андрей Микаэлович выбрался из переделки, если бы Кики не спрыгнуло с рук хозяйки и не исчезло в кустах. Матрона тоже бросилась в кусты, не переставая, однако, выкрикивать зловещие угрозы в адрес неудачливого льстеца.
Андрей Микаэлович отер пот со своей головы-дыньки и неверными шагами направился к стоящему на тротуаре лотку с персиками.
— Мне бы такие извилины мозга! Из вас, уважаемый и драгоценный, умственная энергия так и струится, — сказал юрисконсульт продавцу.
Поскольку ровно за минуту до появления юрисконсульта продавец приладил к тыльной стороне чашки весов железную намагниченную блямбу, то он без лишних слов отобрал десятка два самых спелых и круглых персиков, положил их в большой пакет и протянул подарок юрисконсульту.
— Гениальнейший человек! Но я не уважаю персики, — отказался Андрей Микаэлович. И глубокомысленно пояснил: — Я их не люблю, потому что они пахнут персиками.
— А яблок у меня нет, — вздохнул продавец, — и груш тоже. Дома — есть, заходи ко мне — угощу чем хочешь.
И видя, что въедливый человек в белом костюме не уходит, на всякий случай пояснил:
— Понимаешь, какая штука! Пока я товар перебирал, сортировал, бумагу стелил, кто-то толстый подбежал, — я толком и не заметил, — и прикрепил к чашке весов железку, магнит. Совсем плохой человек! Я хотел магнит отцепить: тянул, тянул, — никак. Как думаешь — что делать? Торговлю закрывать? План срывать? Ведь не все как ты — персики не любят, наоборот — очень многие любят! Не лишать же людей удовольствия? А железка — что… Каких-то двадцать граммов! Один персик и то больше весит. Так я начну торговать, ладно?
— О, великий мудрец, достойный человек! И где только ты набрался своей необыкновенной учености? Разве твое истинное призвание — быть за этим прилавком? — Нет, и еще раз нет. Тысячу раз нет! — воскликнул Андрей Микаэлович.
