— Ведать бы… И чаго Тохтамыш на Маскву пошел?..
Мишка про себя удивился: «Что значит „чего“? Иго же! Татары русских угнетают все время!» Но Нос, кажется, не разделял Мишкиных мыслей, он тоже считал вопрос риторическим.
— Татарва неблагодарная! — пробурчал он. — Апосля того, как Димитрий Иоанович на Куликовом поле Мамая побил, он по гроб обязан! Мы же столько голов поклали, лишь бы Тохтамышу в ханах утвердиться, а он…
На этом разговор оборвался — Остея позвали. Мишка лежал и почесывал давно не мытую макушку. «Дмитрий Донской за татар воевал? — напряженно думал он. — На Куликовом поле? Может, мы с Машкой в альтернативную реальность попали?»
КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. На Куликовом поле русские и литовские полки сражались не против «монголо-татарского ига» вообще, а конкретно против мятежного хана Мамая. Власть законного хана Орды Тохтамыша великий князь московский не оспаривал, позже принял ярлык на великое княжение из его рук. Так что Мишка оказался в самой обычной реальности…
* * *
В бабьем городке наступило затишье. Татарские дозорные, которых оставили возле городка, несколько часов потоптались, потом начали кричать, видимо, звали своих. Варвара высунулась и томно сказала:
— Спят все, умаялись. Что кричите? Разбудить хотите?
Они еще пару часов потоптались и ускакали.
Маша все это время находилась в состоянии за гранью шока, когда реальность перестает восприниматься вообще. «Есть женщины в русских селеньях» она твердила как молитву. Все представления о добре и зле летели в тартарары, унося за собой юношеский максимализм вместе с остатками девичьих грез. Как жить, если ты убил человека? Оказывается, нормально. Можно не только жить, но и играть с дитем, шутить с подругами. Только руки от крови отмыла и пошла себе спокойно, как ни в чем не бывало. То, что раньше воспринималось как конец света, тут, в этом времени, стало обыденностью.
К исходу дня прискакал еще один отряд татар. Они долго бродили вокруг и гортанно кричали.
— Они, видно, предводителя своего зовут, — догадалась Варвара.
Поскольку никакого ответа не было, татары начали постреливать через заграждение.
— Что делать будем? — спрашивали все.
И решили ждать. Потому как, если город отобьют, то и их вызволят. А если не отобьют, то всяко не жизнь…
Двое суток между небом и землей, почти без сознания, то есть не сознавая то, что происходит, провела Маша с другими женщинами в Бабьем городке. На второй день набежавшей татарской рати, которая уже активно волновалась и пыталась нападать, выкинули головы убитых. Сначала за стенами поднялся нечеловеческий рев, а потом все стихло.
