Они уже почти вышли наверх.
- Очень короткий переход, - подумала она со смешанным чувством облегчения, но тут выше локтя ее схватила рука.
Она не закричала. Ее легкие опали и, казалось, превратились в смятые бумажные пакетики. Ее разум хотел покинуть ее тело и просто... и просто покинуть его. Рука Лонни отделилась от ее руки. Казалось, он ни о чем не подозревал. Он вышел на другую сторону улицы - только одно мгновение она видела его силуэт, высокий и худой, в кровавом яростном свете заходящего солнца - а потом он исчез. С тех пор она его не видела.
Схватившая ее рука была волосатой, как у обезьяны. Рука безжалостно развернула ее лицом к тяжелой грузной фигуре, прислонившейся к закопченной бетонной стене. Фигура склонилась в двойной тени двух бетонных колон, поэтому она не могла различить ничего, кроме очертаний фигуры... очертаний и двух светящихся зеленых глаз.
- Сигаретка найдется, малышка? - спросил ее сиплый грубый голос, и на нее пахнуло сырым мясом, пережаренными чипсами и чем-то сладким и мерзким, как с самого дна баков с помоями.
Эти зеленые глаза были кошачьими. И вдруг у нее возникла уверенность, ужасная уверенность, что если бы эта большая грузная фигура вышла из тени, она увидела бы глаз с бельмом, розовые складки шрама, клочья рыжеватой шерсти.
Удержавшись на ногах, она вырвалась и почувствовала около себя движение воздуха от... руки? клешней? Раздалось шипение, свист...
Наверху промчался еще один состав. Грохот был жуткий - от него вибрировали мозги. Копоть осыпалась, как черный снег. Второй раз за этот вечер, ослепленная ужасом, она бросилась бежать, не зная куда... и не сознавая, как долго.
Привело ее в чувство сознание того, что Лонни исчез. Тяжело и порывисто дыша, она едва не ударилась о грязную кирпичную стену. Она была все еще на Норрис-роуд (по крайней мере, она так думала, сказала она обоим констеблям; широкая мостовая все так же была вымощена булыжником и трамвайные пути все так же проходили посередине ее), только пустые заброшенные магазинчики уступили место обезлюдевшим заброшенным универсальным магазинам. На одном была вывеска с надписью "ДОГЛИШ И СЫНОВЬЯ". На втором название "АЛЬХАЗАРД" было затейливо вырисовано на старой облупившейся зеленой краске. Под надписью были вырисованы крючки и черточки арабского письма.
- Лонни! - позвала она, несмотря на тишину, не было слышно даже эха (Нет, тишина не была полной, сказала она им: слышался шум едущих машин, который вроде бы стал ближе... но не очень). Казалось, когда она произнесла имя своего мужа, оно неподвижно упало к ее ногам. Кровавый свет закатного солнца сменился прохладными серыми сумерками. Впервые ей пришли в голову, что здесь, в Крауч-энд, ее может застать ночь - если она все еще действительно была в Крауч-энд - и эта мысль снова вызвала прилив ужаса.
